Ступени на эшафот - стр. 19
На допросах боевики держались спокойно, без истерик, не каждый на такое способен. Знали, на что шли, чем рисковали. Приговор и в самом деле оказался ожидаемым. Оба боевика были приговорены к повешению и их вздёрнули в Шлиссельбургской крепости, а ездового приговорили к десяти годам каторги, потому как он ни взрывчатку, ни оружие в руках не держал, был пособником.
После царского указа об образовании Государственной Думы и Государственного Совета массовые выступления народа – митинги, демонстрации, стачки, сошли на нет. Общество выжидало, как изменится жизнь. Вторая половина 1906 года прошла для Охранного отделения в относительном спокойствии. Матвей даже возвращался со службы вовремя. Мало того, по выходным стал брать уроки игры на гитаре. Тогда знали только гитару-семиструнку, а не появившуюся в средине века шестиструнку. Слух музыкальный имелся, голос приятный. Радовал Матвей иногда своих сослуживцев на посиделках.
Песню под гитару спеть, завести, иной раз даже на танец спровоцировать. Такие посиделки сослуживцев сближали. Служба опасная, те же боевики не останавливаются перед применением оружия. Убить жандарма, сатрапа, как они называли, для боевика – честь. И жандарм должен знать, быть уверенным, что сослуживец в трудную минуту не бросит, не подведёт.
Боевики некоторых партий составляли списки тех, кого приговаривали к смерти. Например – священника Гапона, который вывел людей на демонстрацию 9 января, а потом скрывался. И боевики всё же убили его на даче в Озерках, исполнителями были Рутенберг и Дикгоф-Деренталь. И в то же время к смерти был приговорён другой участник «кровавого воскресенья», генерал Мин, отдавший приказ солдатам стрелять по толпе. И этот приговор привели в исполнение в августе 1906 года. Так что большевикам было с кого брать пример. Азеф, возглавлявший боевую организацию эсеров, попал у соратников под подозрение в сотрудничестве с охранкой и в декабре 1905 года уехал в Москву, а сменивший его Борис Савинков был поистине злым гением. Быстро сумел организовать в Петербурге две динамитных мастерских, активизировать боевиков на теракты против царских чиновников.
Случайным свидетелем и участником попытки ограбления почтовой конторы стал Матвей. Зашёл уже после службы на почту, что на Литейном проспекте. Отец попросил купить конвертов с марками. Был в цивильной одежде, на голове – шляпа. Момент важный, ибо шляпа скрывала короткую стрижку, какая была по уставу у служивых людей. Уже конверты купил, служащий почты отсчитывал сдачу монетами, как в контору ворвались трое молодчиков. Один сразу выхватил из-за пояса револьвер и выстрелил в потолок. Завизжали испуганные женщины, запахло порохом. Матвей бочком-бочком, как краб, в сторонку с линии вероятного огня. А стрелявший зычным голосом приказывает:
– Это экспроприация! Деньги в мешке на стойку!
И револьвером на почтового служащего показывает. А на того ступор напал, стоит соляным столбом. Люди в необычных или опасных обстоятельствах ведут себя по-разному. Одни в шоке и не могут пошевелиться, другие в обморок падают. И только у меньшей части выброс адреналина бешеный, им надо действовать. Один из террористов распахнул дверцу в стойке, прошёл на служебную территорию. Сам пожелал деньги изъять из хранилища. В каких-то отделениях это глухая, без окон, каморка, в других отсек, огороженный от общего помещения железной решёткой с толстыми прутьями. Молодчик подошёл к начальнику почты, сидевшему за столом, протянул руку.