Ступает слон - стр. 25

Когда глаза привыкли к полумраку, я заметила, что все стены комнаты заклеены фотографиями формата А3, на которых были изображены человеческие лица. Я подошла к одной из них. Она была напечатана на листе тонкой клетчатой бумаги. Пиксели совпадали с клетками – точно так же, как на портрете Фуко в «ИКС». Только тут я вспомнила, что та фотография была подписана именем Аля.

– Нравится? – спросила Аля.

– Да, – сказала я. – Это ты сделала?

– Я, – Аля хотела еще что-то добавить, но осеклась.

– Не оборачивайся, – раздался у меня за спиной хриплый голос. Я вздрогнула и хотела обернуться, но Аля помотала головой. Она все еще улыбалась, и я не стала пугаться.

– Можно к тебе прикоснуться? – спросила Станка. Она стояла уже совсем близко.

– Не надо, пожалуйста, – ответила я.

– Лана, – сказала Станка. – Тогда можешь обернуться.

Я медленно развернулась и увидела невысокую девушку чуть-чуть старше меня с короткими осветленными волосами, которая, улыбаясь, отступала к стене.

– Привет, – сказала она. У нее было странное и не очень красивое, мальчишеское лицо: узкие губы, широкие скулы. Карие глаза смотрели хитро и грустно. Хотя я была выше Станки сантиметров на двадцать, казалось, что она смотрит на меня сверху вниз, возможно, из-за ее худобы. Из рукава китайского халата, словно щупальца спрута, тянулись соломенные пальцы.

– Здравствуйте, – сказала я, надеясь, что нам не придется жать руки. Станка вызвала у меня необъяснимую неприязнь.

– Я не буду к тебе прикасаться без предупреждения, – сказала она, будто прочитав мои мысли.

– Спасибо, – сказала я.

– Маруся, ты интересуешься Аркадием Васильевичем? – Станка двигалась очень странно. Ее голова повернулась в сторону Али, а потом обратно ко мне, но ее тело в это время оставалось совершенно неподвижным.

– Очень, – ответила за меня Аля. – В такси мы обсуждали «Лингвистику активизма».

Станка посмотрела на меня – на этот раз сдвинулись только ее зрачки. Больше всего она напоминала мне детскую игрушку, змейку, скрепленную из нескольких цветных пирамидок.

– И как? – спросила Станка. Вопрос был явно обращен ко мне, но Аля снова ответила за меня:

– Здорово.

Я почувствовала, что меня игнорируют, и сказала:

– Меня очень интересуют мысли Аркадия Васильевича.

– Здорово, – повторила за Алей Станка. – Хорошо. Сейчас поедем.

– Тебе что-то нужно собрать? – спросила Аля.

– Я бы переоделась, – сказала Станка.

– Марусь. – Она пощелкала пальцами. – Можно мы тут тебя оставим на пару минут? Или можешь в архиве Аркадия Васильевича подождать, это последняя дверь направо.

– Архив Аркадия Васильевича? – спросила я.

– Ну да, – сказала Станка. – У нас там что-то вроде музейчика. Тебе может быть интересно.

– Хорошо, – сказала я. – Подожду вас там.

В Москве я привыкла, что все время переписываюсь с Мари. Теперь, когда я была ближе к ней, чем когда-либо раньше, я оказалась втянута в такой стрессовый процесс, что все время забывала, что ей нужно отвечать. Чтобы идти по коридору медленнее и не выглядеть подозрительно, я достала телефон и обнаружила от Мари длинное сообщение. Не слушать ее сейчас было бы совсем свинством, учитывая, что она говорила, что поссорилась с мамой, а я даже не смогла ее нормально поддержать. Я достала наушники и включила голосовое.

«Марусь, – Мари звучала устало и грустно, и мне сразу захотелось ее обнять и поцеловать. –