Студент по обмену - стр. 35
Быть может, Тайлер и Уильям Лестер уже встречались прежде? Знали друг друга?
Впрочем, нет, глупости все это, учитывая, что десять лет прошло с тех пор, как Лестер старший усыновил иностранного… не ребенка даже, скорее уж, юношу. Вряд ли Уильям мог иметь какие бы то ни было дела с маленьким ребенком, каковым был в те времена мой нынешний однокурсник.
– Пропишетесь? Разве что ненадолго заглянете, – отозвался Уильям Лестер.
На этом разговор, который в любом другом случае обернулся бы бурным спором, раскаленным, как сковородка на плите, сам собой оборвался. Любые аргументы, что мы могли привести против этих многодневных пыток, должен был ухнуть в безмятежное спокойствие преподавателя словно камень в бездонный колодец.
Нельзя спорить с человеком, который… не спорит. Простая истина снизошла на меня и Кая одновременно. За ней пришло озарение и принятие своей безрадостной судьбы, а потом как-то вышло, что мы с однокурсником оказались за дверью кабинета, в коридоре.
– Правду говорили, псих. Полный псих, – изрек Кай и побрел прочь, комкая в руке свой экземпляр расписания. Общение с Лестером-младшим, очевидно, подействовало на него странным образом, и теперь парню ни до чего не было дела. Даже до меня и возможной слежки.
Это ощущение легкой контузии переживали многие из тех, кто пытался дискутировать с профессором Уильямом Лестером, особенно, если беседа происходила с глазу на глаз.
Как только Тайлер скрылся за углом, дверь кабинета Лестера отворилась, и хозяин показался на пороге.
Я молча протянула ему кристалл Рут, который все время разговора пролежал в моем кармане. Все мысли о записывающей «игрушке» выпали из головы, пока обсуждалось расписание, однако стоило только поглядеть в лицо Лестера, как я тут же вспомнила, что именно хотела сделать.
«Правду говорили, псих», – снова прозвучали в голове слова Кая, которые он произнес пару минут назад.
Вот только имелась одна закавыка: ни разу я не слышала в университете, да и вообще где бы то ни было, чтобы Уильяма Лестера называли психом. Говорили про него многое, это верно, однако никто никогда не оспаривал его здравомыслия.
Профессор Лестер-младший, скорее, пугал своей вопиющей рассудочностью, проявляющейся в каждом поступке. Мне самой не доводилось еще видеть более рационального человека, всегда собранного, только изредка выпускающего на волю толику эмоций.
Но кто-то же сказал Каю Тайлеру, что Уильям Лестер – псих.
– О чем вы задумались, мисс Уорд? – как гром среди ясного неба прозвучал вопрос.
Я подняла голову, но в глаза молодому мужчине смотреть не стала.
– Ни о чем. Я пойду, сэр.
Одно меня более чем утешало: Джону никак не удастся вырвать меня из тенет жесткого расписания, чтобы утащить в логово своей семьи. Эту благую весть я тут же послала Уорвику, почти пожаловавшись на собственную безрадостную судьбу.
Декан настолько забил наше свободное время, что было неясно, останется ли у меня и Тайлера достаточно времени для сна, а о чем-то не настолько жизненно важном вроде свиданий даже говорить не приходилось.
Сразу закралось подозрение, что Джон попросту бросит меня, когда осознает положение дел окончательно. От этой мысли стало легко и спокойно настолько, что я рассмеялась и к себе в комнату вернулась, подпрыгивая как маленькая девочка, сбежавшая со скучных уроков.