Студент - стр. 10
Мы вышли из кинотеатра. Стояла теплая июньская вечерняя погода. Я достал пачку синего «BOND» и засмолил.
– Когда у тебя электричка? – спросил я у Наташи.
– Через 45 минут.
– О, значит у нас есть время, чтобы прогуляться до «1905 года». Прогуляемся?
– Давай. Тебе понравился фильм? – спросила она у меня.
– Очень. Это было мощно. Зря его ругают, очень зря.
– Я тоже так считаю, только шея затекла.
– У меня тоже, – кивнул я в ответ и сделал затяжку.
***
Самое тупое, что может только быть в этой вселенной – ожидание на станции метро «Варшавская». Сначала ты стоишь и просто ждешь, затем садишься на перекладину около инфомата и продолжаешь ждать. Единственное, что может скрасить процесс ожидания – чтение. «Бледный огонь» Набокова разминал мой мозг, как когда человек разминает мягкий поролоновый мячик в процессе донорства крови. Так: «Жмяяяк-жмяк, жмяк-жмяяяк.» Иногда отвлекаясь от книги, я смотрел вдаль и вокруг себя, чтобы не проглядеть появление Марины, дабы пойти ей на встречу при первом появлении ее на станции. Отвлечение от чтения неминуемо приводит к тому, что мозг начинает доставать потаенные философские мысли из своих черных шкафчиков; неминуемо ты стоишь как последний дегенерат на этой платформе, твои глаза бегают в поиске знакомого и, самое главное, искомого тобой лица, а затем начинаются безмолвные рассуждения на темы поиска внутреннего «я», осознания красоты русской классической литературы, рассуждения о будущем и прочее.
Я увидел знакомое лицо в толще лиц. Это была не Марина. Это была Катя. Моя первая любовь. Она посмотрела на меня издалека. Я посмотрел на нее в ответ. В те минуты моя душа встрепенулась как первые опадающие листья тополя в конце июля. Иначе это чувство можно описать как «на измене». Гляделки закончились тем, что она села в приехавший поезд до станции «Севастопольская», а я остался сидеть с книгой в руках, терзаемый философскими вопросами, поиском Марины в толпе спускающихся людей, идиотским чувством ментальной встречи с человеком, который однажды сыграл свою, пусть даже и трагичную, роль в моей жизни, но все же роль. А в моих руках лежал небольшой томик Набокова раскрытый на одной из страниц. Я продолжил свое чтение.
Поезда постоянно то приезжали, то уезжали. Глаза пробегали по тексту то вправо, то влево. Мимо меня ходили полицейские в черной форме то взад, то вперед, постоянно косясь на меня. Это могло продолжаться до бесконечности и продолжалось бы до тех пор, пока мне не пришло сообщение. Марина писала, что она через несколько минут спуститься в метро. «Аллилуя,» – подумал я, – «еще пару минут и я сойду с ума.» Я закрыл книгу, замяв уголок на страничке и пошел к одному из выходов. Полицейские были явно удивлены тем, что я таки встал и куда-то пошел, но они так и не решились подойти и проверить мои документы. Я шел твердым шагом, ступая по каменному полу станции, оставляя свой невидимый след.
Марина прошла турникет. Когда мы встретились, я обнял ее нежно за талию. Она пахла костром и шашлыками. Мы спустились вниз по лестнице на платформу. Поезд подъехал, на удивление, быстро. Зайдя в вагон, мы встали около дверей.
– Как прошел день рожденья мамы?
– Хорошо, только все кроме нас с братом быстро ретировались в дом. Мы еще с ним сидели и курили, смотря на звезды. Как дела на работе?