Студёная любовь. Во тьме - стр. 36
А сейчас все обострилось.
Уроки я проходила достойно, на высокие оценки все сдавала, но этот пронизывающий взгляд… он меня всегда преследовал: во сне, в зеркалах, в коридорах академии. Я постоянно чувствовала присутствие мастера Аддоу у себя за плечом.
Но одно дело – просто учитель, другое – ректор. Он может корректировать правила заведения, и ему никто не указ. В устройство академии не вмешиваются даже власти и королевский совет. Потому что воспитание и защита молодых магов на Энтаре всегда в приоритете. Пусть чуть глубже копни – и окажется, что все не так просто, а одаренных можно казнить за маленькую оплошность, мне ли не знать правду, но это уже вопрос справедливости и ее отсутствия. Суть остается прежней – в дела академии не вмешивается даже король.
Ис-тэ Аддоу поднялся, я по звуку поняла, поэтому сильнее сжалась, до боли стиснула пальцами ткань одеяла. Цепочки на темном жилете, что всегда носил Истар, жалобно звякнули, привлекая мое внимание и заставляя поднять голову.
Ректор медленно закатал рукава белоснежной рубашки и провел крупной ладонью по аккуратно подстриженной красивой формы бороде, поправил волнистые светло-русые волосы слаженным движением руки. Он всегда выглядел как-то слишком. Слишком грозно. Слишком мрачно. Слишком… красиво?
Многие девчонки с ума сходили по молодому и очень строгому учителю, но он оставался ко всем холодным, будто глыба. Я всегда думала, что мужчина давно занят, хотя звание ис-тэ и говорило, что не женат. А перед злополучным балом соседка по общежитию, ученица третьего курса, имени не припомню, приходила к нам с Глорией попросить чернила. Вот она тогда и посплетничала, что холодный Истар, оказывается, дал обет безбрачия. Ходили слухи, что боевик много лет влюблен в девушку, которая принадлежит другому.
Мрак, что ж так страшно? Меня всю трясло, словно я и есть эта таинственная девушка. Глупость какая!
В глазах защипало, горло перекрыло. А ведь…
Взгляд Истара по-настоящему пугал.
Да быть не может!
Только этого мне не хватало.
Значит, все серьезней, чем думаю. Я чувствовала глубокую и личную тайну ис-тэ всем своим дрожащим существом, но признавать не хотела. Нет-нет-нет… Достаточно внимания одного властного мужчины, который мне небезразличен, другие проблемы не нужны. Я ведь и повода не давала мастеру Аддоу. Как он мог вообще на меня, холодную и бездушную, засмотреться?
Раньше не понимала этот взгляд ис-тэ, а сейчас от блеска серых глаз стало не по себе. Прищур боевика сузился, расстреливая меня на месте, а крупные губы продолжали говорить:
– Любава, я знаю тебя много лет, видел, как ты взрослела и из птенца, выпавшего из гнезда, выросла до несокрушимого мага. Хочу, чтобы ты знала, что я всегда на твоей стороне.
Видимо, ис-тэ Патроун лично просил Истара за мной присмотреть. Неужели опекун не понимал, кому это предлагает? Неужели ничего не увидел в этих безумных стальных глазах? Эта желанная обязанность лично опекать меня отчетливо читалась в мимике молодого ректора, но вслух он ничего не сказал, конечно.
Да только мне это совсем не по душе. Внимание такого мага в моем положении и статусе – это бесстрашное хождение по берегу Мортема, где мертвые жестокие воды могут легко слизать тебя с черного песка.
Взгляд боевика продолжал буравить мое лицо, невесомо касаться губ и поглаживать волосы, а голос его не менялся, оставался чеканным, звенящим, будто металл: