Студёная любовь. В огне - стр. 8
Я сжалась, отползла немного, неосознанно прикрываясь локтем, чтобы не трогал лицо – там и так уже слишком много шрамов. Хотя какая разница? Те раны, что перед судом залечил ректор, снова открылись и кровоточили – конвой постарался вести меня в зал очень неаккуратно. Особенно щедро лупили по губам, будто намеренно, чтобы я не могла говорить и защищать себя.
– Прошу… – прошептала, заглядывая в единственный черный глаз незнакомого воина, второй прикрывала грубая кожаная повязка. – Можно мне лист бумаги и карандаш? Я хочу написать письмо, – откашлялась, – родным.
– Не заливай, – страж шагнул глубже в камеру, бесстрашно сократив между нами расстояние.
Я подавила сильную дрожь ужаса, что прокатилась по плечам и ежом застряла в горле. Другие, прежде чем войти, доставали меч или плеть, этот с голыми руками приблизился.
И говорил жестко:
– У тебя никого нет, ты безродная.
Я дернулась спиной к топчану и, зыркнув на приоткрытую дверь, снова пролепетала:
– У меня есть законный опекун – Патроун ис-тэ. Пожалуйста, мне нужно ему сообщить… Это важно.
– А что мне будет за такую услугу? – воин приподнял изорванную шрамами бровь над повязкой.
– Не знаю. У меня ничего нет… – я уронила взгляд и зажмурилась. Представлять, что хочу предложить, было невыносимо, но ничего оставалось. – Кроме, – чуть не захлебнулась словами, – тела.
– Себя предлагаешь? – голос стража напряженно скрипнул.
Я приподняла голову и, глотая безумную боль, что крутилась вокруг горла, медленно кивнула. Русая прядь, что после Междумирья вернула цвет моих настоящих волос, упала на глаза, как напоминание, что где-то там все еще живет моя любовь… Но это все бессмысленно, нам не быть вместе в разных мирах.
Глава 6
Любава
Вояка резко выпрямился, его нательные рисунки засверкали в полутьме, будто под кожей вшиты серебряные пластины, шагнул ближе, наклонился, вжимая меня в борт топчана. Грубые пальцы сдавили подбородок и потянули вверх, заставляя смотреть в водоворот тьмы в его глазу. Мужчина пристально разглядывал меня какое-то время, на его лице не отражалось ни одной эмоции, а после он повел плечом и потянул меня наверх, как куклу. Усадил довольно небрежно на лежак и придержал, чтобы не рухнула от слабости назад.
Я дрожала от ужаса, не представляя, как переживу то, что произойдет, но понимала – другого шанса спасти Синара может не быть.
– Жди, – тихо сказал воин и, отпустив внезапно, пошел к двери, бесстрашно повернувшись ко мне спиной.
К магу, особенно безродной бабе из другого мира, ставать спиной не стоит. Так шептались все. Так блеяли предыдущие стражи и били меня, если смела отворачиваться от них или прикрываться руками.
Я сидела в камере, застыв от ужаса и непонимания. Одноглазый решил взять долг позже? Или пошел жаловаться главному надзирателю, что безродная посмела что-то просить? Я так утомилась от страхов и суматошных мыслей, что уронила голову на грязные ладони и тихо заскулила.
Хотя на долгую истерику сил не хватило: спину свело лютой болью, а грудь прошило новой волной огня. Такое уже случалось: без Синара и единения метка по-настоящему сжигала изнутри. Я прилегла набок и провалилась в мутный сон. Плавала в нем, будто в бесконечности, пытаясь вспомнить правильные слова нужного заклинания и правильные ингредиенты для ритуала разрыва.