Стройотряд - стр. 8
Глава вторая
Выйдя из машины, он огляделся. Вокруг было всё то же самое, что и два года назад.
Когда пару недель назад он прилетел домой, то ему было не до того, чтобы разглядывать окрестности аэропорта. Тогда он сразу же попал в крепкие объятья папы, был посажен в машину и увезён домой.
Сейчас же у него было время осмотреться.
Дядя Гриша ушёл за билетом, а он, с рюкзаком на плече, медленно побрёл за ним по площади с растрескавшимся асфальтом.
С одной стороны площади находилось здание аэровокзала с облупившимися стенами, а с другой стояла знакомая столовая, на крыше которой по-прежнему красовалась поблёкшая вывеска «СТОПОВАЯ». Прочитав её, Лёнька горько усмехнулся: «И до тебя нет никому дела».
Лётное поле всё так же огораживал забор из штакетника, в котором то тут, то там виднелись дыры, а вход на него перекрывала полосатая палка, изображавшая шлагбаум.
Не заходя в вокзал, Лёнька присел на завалинке, примяв полуметровую полынь, разросшуюся возле него, так как на единственную скамейку, стоявшую разломанной и покосившейся рядом, умоститься было невозможно.
Вскоре из здания аэровокзала вышел дядя Гриша с билетом в руках и вручил его Лёньке:
– Вон тот твой самолёт, – указал он на Ан-2, стоящий на поле. – Через полчаса начнётся посадка. Так что давай… Пока. – Он крепко пожал Лёньке руку и, развернувшись, пошёл к машине, стоящей невдалеке.
Потом, что-то вспомнив, обернулся и подошёл к Лёньке.
– Да! В Зее тебя никто встречать не будет. – Он с сочувствием посмотрел на Лёньку. – Батька сказал, что если водку лакать умеешь, то и путь до гостиницы сам найдёшь, – и, подойдя ещё ближе и снизив голос, как будто говорил какую-то страшную тайну, добавил: – А я всё равно позвонил Петровне и сказал ей, что ты приедешь. Так что не переживай. Никто тебя не бросал. Нужен ты всем! Главное – хвост держи пистолетом. – Это дядя Гриша добавил уже веселее и, подмигнув, развернулся и ушёл к машине, которая вскоре исчезла в берёзовой роще, примыкающей к лётному полю.
Оставшись сидеть на завалинке, Лёнька часто поглядывал на часы. Время тянулось бесконечно медленно, как будто кто-то тянул его за хвост. Но вскоре из здания аэровокзала вышла стройная девушка в форме, и за ней потянулась небольшая цепочка пассажиров, в хвост которой и пристроился Лёнька.
Двигатель самолёта уже работал, и гул его был слышен с самой площади.
Девушка проверила у пассажиров билеты и, возглавив вереницу пассажиров, повела их к самолёту.
Через несколько минут самолёт, разогнавшись по неровному лётному полю, взлетел, и Лёнька вновь смотрел в иллюминатор на уменьшающиеся дома города, дороги и реку, извивающуюся свинцовой лентой где-то далеко-далеко внизу.
В Октябрьском самолёт приземлился через пару часов, и пассажирам разрешили выйти на взлётное поле побродить полчаса.
Одни пассажиры вышли, другие зашли, и самолёт вновь полетел. Через час опять была посадка, но это уже была конечная. Самолёт прилетел в город Зея.
На грунтовой полосе, содрогаясь всеми своими фибрами при посадке, он так трясся, что была опасность прикусить язык. Поэтому во время посадки и руления к аэровокзалу Лёнька, пристегнувшись ремнём безопасности, крепко вцепился в поручни, прикреплённые к борту.
Вскоре мотор был выключен, и от непривычной тишины в ушах стояли пробки.