Стриптизерша для препода - стр. 24
Чтобы отвлечься от мыслей о Насте, я обвел взглядом стены кабинета, сделал заявку на ремонт на следующий год. Затем заказал на маркетплейсе черно-белый постер с абстрактной фигней — висящая на стене колхозная репродукция «Ржи» Шишкина бесила меня хлеще Насти. После налил кофе и подтянул к себе пухлую папку ведомостей за первый квартал. Почивший старый башмак документацией явно не занимался. Хотя я бы на его месте тоже самое делал бы.
Однако, не успел я погрузиться в работу, как в дверь постучали и в кабинет влетела моя фурия. От Насти веяло решимостью, и ядовитой женской агрессией.
— Артем Владимирович, мне нужно с вами поговорить.
Анастасия говорила твердо, уверенно. Словно мы любовники и она спалила меня на горячем. Так начинают разговор жены, нашедшие презерватив в мусорном ведре, или следы спермы на простынях. С напускной холодностью, готовые одновременно разорвать изменника и поверить в самые тупые оправдания.
Настя закрыла дверь на ключ, скрестила руки на груди. Выглядела она сногсшибательно. Мне до боли в яйцах, хотелось усадить ее к себе на колени, расстегнуть джинсы, и запустив руку в трусики, промурлыкать:
— Ну чего ты злишься, сладенькая?
Но вместо этого я хлебнул горького кофе, натянул гримасу конченого ублюдка и небрежно плюнул:
— Поговорить? И о чем же?
Настя прошла в кабинет. Взяла стоящий у стены стул и себя напротив меня. Как на приеме у врача. «Что у вас? Ангина? Раздевайтесь».
— О вашем поведении, — отчеканила куколка, испепеляя меня взглядом.
— Та-ак, — протянул я, откидываясь в кресле. — И что же в моем поведении вас не устроило, юная леди?
— Ваши придирки, — не задумываясь ответила она. — Вы относитесь ко мне предвзято.
Ага, предвзято. Забавное словно. Предвзято — разозлить, прежде чем взять. Я снова отпил кофе, чуть удивленно приподнимая бровь, будто не понимаю о чем речь. А затем медленно, выделяя голосом каждую букву, произнес:
— Вам показалось, Настенька.
— Не показалось! Я же вижу, как вы спрашиваете других, и как даете отвечать мне! Вы меня постоянно перебиваете, занижаете оценки. Прежде вы у нас ничего не вели, и я хочу знать, что стало поводом такого отношения!
Ух, злобная фурия. К тому же смелая. Очень смелая. Большая редкость, когда студенты приходят поговорить тет-а-тет. Обычно они либо терпят, либо бегут писать жалобы. Жалоб я не боялся. Система с размытыми критериями оценки — благодатная почва самоуправства. А если к этому добавить и ментальную местечковость руководства универа, то самое большее, что мне грозило в случае жалобы — это устный выговор и панибратское «не гаси ее слишком».
— Анастасия, — улыбался я девушке, чуть выехав из-за стола на кресле, и развернувшись к ней. Неосознанно хотелось контроля над ситуацией, а сидя зажатым в углу между столом и стеной, достичь этого ощущения невозможно, — вы слишком преувеличиваете свою значимость. Я оцениваю только ваши знания. И они, я вам скажу, весьма посредственные. Если вас обидела «тройка», то вам прежде всего надо задать вопрос себе, а достаточно ли я уделяю времени учебе.
— Ахах! — всплеснула руками Настя. — Как вы можете что-то оценить, если вы мне рта не даете открыть?
— Хм, ну я вам давал возможность, как вы выразились, открыть рот. Только из этого ничего хорошего не вышло.