Стрелок. Несостоявшийся граф - стр. 33
– Я, Ковальков Николай Александрович, вступая в ряды «Народной воли», торжественно клянусь: быть смелым, честным, дисциплинированным революционером и до последней капли крови бороться с тиранией в России. А если я предам своих товарищей по борьбе, то пусть меня постигнет суровая кара трудового народа!
Все это ошарашенный ротмистр прочитал без единого возражения и, лишь когда текст закончился, позволил себе осторожно спросить:
– Что это за бред?
– Практически явка с повинной, – охотно пояснил ему Дмитрий.
– Если вы думаете, что я это подпишу, то вы просто идиот!
– И не надо, – с довольством обожравшегося краденой сметаной кота отозвался Будищев, после чего снова подошел к комоду и поставил иглу на восковой цилиндр. Фонограф зашипел, и не верящий своим ушам жандарм услышал, как присягает на верность революции.
– Техника на грани фантастики! – мечтательно проговорил подпоручик. – И главное, голос хорошо узнаваем. Представляете, что скажет Михаил Тариэлович, если услышит эдакую арию в вашем исполнении?
– Отдайте, – нервно сглотнув, попросил жандарм.
– Ага, щаз! Шнурки вот только поглажу, – издевательски отозвался подпоручик, запирая комод, после чего повернулся к связанному и с нехорошей улыбкой в голосе спросил: – Гости дорогие, а не надоели ли вам хозяева?
– Что? – непонятливо спросил ротмистр.
– Я говорю, пошел вон отсюда, – охотно разъяснил ему свою позицию подпоручик. – О месте и дате следующего заседания будет сообщено дополнительно.
– Вы хотите…
– Если честно, не очень. Но раз уж приключился такой случай, грех его упускать! Короче, своему начальству можешь доложить, что я согласен по всем пунктам. Страстно хочу стать графом, зятем и поставщиком армии. Если какой косяк, бежишь ко мне впереди собственного визга и докладываешь. В особенности это касается завтрашнего заседания в Главном артиллерийском управлении. Если ваша организация и впрямь что-то собой представляет, я хочу ощутить ее всемерную поддержку. Понял?
– Понял, – обреченно вздохнул Ковальков, после чего с явной неохотой спросил: – Вы меня не развяжете?
– Конечно, – отозвался Будищев, перерезая стягивающий руки пленника шнур.
Получив свободу, тот сначала потер затекшие руки, потом оценил взглядом крепость комода, кочергу и все еще находящийся на виду револьвер хозяина квартиры, после чего окончательно понял, что на сей раз проиграл.
– Так я не прощаюсь, – со значением в голосе сказал жандарм.
– Всего хорошего, – изобразил любезный поклон Дмитрий, после чего, тщательно закрыв входную дверь, сокрушенно вздохнул. – Дикие времена – дикие нравы! Звукозаписывающая аппаратура уже есть, а использовать ее по назначению не умеют. Дикари-с!
В этот момент раздалась трель электрического звонка, и Будищев снова взялся за запоры, бурча себе под нос: «Ты что, тросточку забыл?»
– Ой, – испугалась оказавшаяся за дверью Стеша. – А зачем револьвер?
– Маленькая предосторожность никогда не помешает, – ничуть не смутился подпоручик. – Ты что так поздно?
– Я бы не пришла, да только вот…
– Что еще случилось?
– Семка в больнице! – заплакала девушка и уткнулась в грудь Будищеву.
– Почему?
– Прохор его отколотил!
– Какой еще на хрен Прохор?!
– Приказчик в лавке. Говорила я Семушке, не задирай этого дурака, а он…
– А вот с этого момента попрошу поподробнее, – нахмурился подпоручик.