Стрельба по тарелкам (сборник) - стр. 13
– Да я вообще генетически – фашист! – заявил Кнехт.
– И я фашист!
Полицейские, дружно отвесив челюсти, наблюдали, как внутри пары идет непонятная борьба. Полицейским, даже самоуверенному лейтенанту, очень не хотелось связываться с этими двумя. Будь их воля, они бы вообще плюнули и ушли от греха подальше. Но что-то их тут держало. А лысый и лохматый увлеченно общались. Лысый нажимал, лохматый выкручивался.
Они пытались договориться – и никак не могли. Им надо было решить нечто очень важное, и от их решения зависело сейчас множество жизней. Полицейские чувствовали это и медлили вмешаться.
Ведь кто его знает, о чьих именно жизнях спор.
– Да просто сволочь ты, а не фашист, – сказал наконец Кнехт устало. – Обычная сволочь. Эй, лейтенант, пошли в участок. Надоело ломать комедию. Было бы перед кем.
Их посадили в зарешеченные каморки и оставили в покое. Сказали, пока адвокаты не придут, тут посидите тихонько. Забрать оружие и коммуникаторы у них забыли – Барро решил, что это будет чересчур. Двое задержанных могли покинуть участок в любую секунду. Но они сидели, разделенные толстой решеткой, и молчали.
Первым не выдержал Барро.
– Извини, коллега, – сказал он. – Простишь ли ты меня когда-нибудь, сволочь этакую?
– Заткнись, пижон волосатый, – ответил Кнехт. – Актеришка.
– Я ведь ради общего дела стараюсь.
– Хорошо стараешься – подвел в самый важный момент!
– А если у меня предчувствие?!
– Нострадамус хренов.
– А что я могу?.. Я же не нарочно… С предчувствием, знаешь ли, не шутят!
– У тебя всегда предчувствие, когда пахнет дракой. Кассандра ты несчастная.
– Может, поэтому мы до сих пор живы? – спросил Барро вкрадчиво. – Я не боюсь драки, я боюсь нелепой безвременной гибели от случайной пули.
– Господи! – взмолился Кнехт. – Как было легко с этим уродом, когда мы служили! И как невыносимо трудно сейчас! За что, за что мне такое наказание?!
– Этот урод сегодня заработал тебе полсотни тысяч, – напомнил Барро. – Деньги буквально упали с неба на твой расчетный счет.
Кнехт фыркнул и отвернулся.
– Ну и ладно, – сказал Барро. – Тебе, допустим, все равно, ты у нас святым духом питаешься, а вот твоя супруга меня точно похвалит. Она меня ценит, не то что некоторые. Она верит, что у меня бывают предчувствия. Хотя ни разу не ходила со мной на операцию.
– Если бы она сходила с тобой на операцию, ты бы сейчас лежал в гробу, – отрезал Кнехт. – Она бы оторвала тебе башку за один-единственный твой типичный выкрутас.
– Кстати о выкрутасах. Я не могу тебя заставить, ты знаешь, я могу только просить. Так вот, умоляю, когда Роза придет на нас посмотреть, не вздумай стрелять в нее. Шанс попасть у тебя будет процентов десять, а если промажешь, она точно из города сбежит. И нам тоже придется бежать отсюда, а я что-то устал сегодня.
– Да я и не собирался в нее стрелять, – Кнехт снова фыркнул. – Другие найдутся.
– Вот и замечательно.
– Да я честно не собирался.
– Вот и замечательно, – повторил Барро. – А то очень неустойчиво все. Я верно понял, ты запросил нам прикрытие и экспертов, но группу не отзывал? Извини, я правда устал…
– Успокойся, – сказал Кнехт. – Провидец фигов. Группа уже в пути. И теперь ребята знают, кого мы им тут сосватали.
– Ну вот и не спугни клиента.
– Я буду мил и ласков, – пообещал Кнехт. – Ибо что еще мне остается, когда напарник отказывается работать?!