Стражи - стр. 16
– Согласен, Паша, – кивнул Ляхов, напоследок шлепнув ладонью по рукояти трости так, что она закачалась. – И ведь никто не предупреждал, что в лесу подобные природные феномены случаются. Может, и сами не знали?
– Природный феномен, полагаешь?
– А у тебя другие объяснения есть?
– Не придумаю даже как-то…
– Вот то-то, – кивнул Ляхов. – Помнишь ту книгу о природных феноменах? С аглицкого? Сам же у меня ее почитать просил.
– Помню. Немало наворочено. В добрую половину я не верю, что-то очень уж завирально…
– Ага. А вторая половина вполне может оказаться святой правдой. Приплетая классику – есть многое на свете, друг Горацио. Пошли? Не торчать же тут неведомо зачем, а тросточка все равно копеечная…
И они направились прежней дорогой. Вот именно так и обстояло – оба почти безмятежно двинулись к городку. Происшедшее, конечно же, было предельно странным, – но здесь попросту не хватало информации: не за что зацепиться – нечего обсуждать, все равно бессмысленно по скудости исходных данных. К тому ж, если не считать потери дешевой трости, никакого более урона ни материального, ни физического они не понесли. По возвращении следует написать отдельную бумажку господам ученым, пусть они и разбираются с непонятным мраком и хлещущим сквозь тело ветром, уж им-то сам Бог велел ломать голову над природными феноменами.
Беспечными они пребывали еще с четверть часика – пока неторопливо шагали лесной тропинкой, пока переходили горбатый каменный мостик через неширокую медленную речушку, пока отшагали пару кварталов, знакомых уже, привычных на вид.
А вот минуте этак на шестнадцатой, а, может, и семнадцатой, какой леший их бы считал…
– Паша… – тихонечко, растерянно сказал Ляхов, приостановившись, – глянь… Болвана-то нету.
Черников посмотрел в ту сторону, вовсе уж удивленно протянул:
– И точно…
Всего-то час назад на небольшой мощеной площадке меж двумя домами, отступившими в глубь улочки, третьим возвышался на невысоком квадратном постаменте из дикого неотесанного камня «болван» аршин трех в высоту – монументальная каменная фигура славного древнего тевтона, нагого и невероятно мускулистого, щеголявшего лишь в набедренной повязке и рогатом шлеме, воздевшего внушительный боевой топор со столь геройским видом, будто готовился порубать в капусту целую вражескую армию. Час назад болван еще торчал – и вдруг испарился начисто. Дома остались прежними, выложенная тесаным камнем площадка осталась прежней – а вот вместо бравого тевтона теперь красовался более скромный монумент… впрочем, ничуть не заслуживающий столь пышного слова, – просто-напросто каменная колонна пониже человеческого роста с небольшим бронзовым бюстом. Бюст изображал совершенно незнакомого старика в штатском платье с пышной шевелюрой, ястребиным носом и густыми моржовыми усами а-ля Бисмарк. Никакой таблички не усматривалось – подразумевалось, видимо, что всякий немец и так обязан знать эту персону, несомненно прекрасно известную в фатерланде – коли уж удостоен пусть скромного, но памятника.
Поручики переглянулись, недоуменно пожав плечами. Внушительного старикана они не узнавали. Оба успели стать неплохими знатоками Третьего Рейха, где оказались не впервые, а вот с прочими историческими периодами Германии у них обстояло гораздо хуже. Старикан, судя по сюртуку и шейному платку вместо галстука, обитал в первой половине девятнадцатого столетия – только это они и могли определить, а для более детальных уточнений не хватало знаний.