Страж южного рубежа - стр. 34

Поднявшись на крыльцо терема, вошли внутрь. Андрей почувствовал благодатную прохладу помещения. Пошли по короткому, широкому коридору, минуя запертые двери. Наконец нырнули в центральную дверь. Сделалось заметно теплее и светлее. Окна в главной зале терема оказались большого размера, забранные тонкой слюдой. От неожиданно яркого света в глазах зарябило бликами.

– Купец доставлен, боярин!

Зрение восстановилось, и Андрей увидел в большой расписной комнате на возвышенности деревянное резное кресло, покрытое слоем коричневой краски. В кресле восседал совсем не старый еще, плечистый мужчина с курчавой светлой бородой, в дорогом кафтане голубого цвета, расшитом серебром, такого же цвета шароварах и полусапожках тонкой выделки кожи. На груди его висела золотая цепь. Ищенко прикинул – «граммов триста пятьдесят весит». По бокам от кресла на лавочках, застеленных коврами с узором, сидело еще восемь человек различной наружности, но все высокого положения для этого города. Все при мечах, кое-кто и в доспехе.

– Здрав будь, боярин! – поклонился центральному персонажу Андрей. – Почто звал?

– И ты, здрав будь, хм… купец. Хотя не похож ты на купца.

– Так я и не купец вовсе. Сотник я, боярина Гордея, из веси кривичской. Прибыл по его поручению сопроводить караван торговый. Да дела кое-какие порешать. С тобой вот велено встретиться.

– Ну, то, что ты татей дорожных положил в двух днях пути отсель, я уже знаю. Не знаю только, сколько их было.

– Двадцать четыре разбойника насчитано. Да трое ушли.

– О как! А своих сколько потерял?

– Так, четверых, да один у знахаря лечится. Знахарь сказывал, поднимет на ноги болезного.

– Поверить зело трудно в такой расклад. Али вои с тобой знатные были?

– Да нет, обычные пахари. Наверное, повезло просто. Боги были на нашей стороне. Уберег Сварог внуков своих.

– Что скажешь, Улеб?

– Да что сказать, Вадим Всеволодович. Война ведь одних в Хель уводит, а другим славу дает. Мы-то за татями этими сколь охотились, а вишь, они сами смертушку себе нашли.

Легко поднявшись с кресла, боярин стремительно подошел к Андрею.

– Ну, за доблесть твою, сотник, прими подарок с моей руки, – он снял с пальца серебряный перстень с красным камнем и вложил в ладонь Андрею. – Носи, заслужил.

– Благодарствую, боярин, – надел подарок на средний палец левой руки. – Помнить буду, от кого награду получил, дорогого стоит.

Явно довольный сказанным, Вадим Всеволодович вернулся на место.

– Ну, рассказывай, о чем боярин Гордей переговорить велел?

Еще перед отъездом Монзырев с Вестимиром решили, что так как в веке десятом, имени Анатолий, да еще Николаевич, у славян не встречалось, то и принять потребно другое имя. Так Монзырев стал Гордеем Вестимировичем, все-таки волхв выступил инициатором появления в этом мире новоявленного боярина, так что отчество крестник получил от него.

– В седмице, ну может чуть больше, пути от Курска, на правом берегу реки Псел находится наша пограничная весь, держит она по земле своей границу от соседей хлопотных, людокрадов проклятых, кои каждую весну и лето приходят пограбить землю русскую.

В палатах послышалось легкое обсуждение сказанного. Боярин приподнял слегка руку. Все умолкли.

– Да знаем мы о вас и о печенегах тож. Сей год хотели к границе малую дружину послать с воеводой Улебом Гунаровичем.