Страж мертвеца - стр. 23

Отец мальчика любил книги и картины на военные темы, и его наследник, будучи еще в самом нежном возрасте, смастерил себе деревянный меч, хотя даже наметанный глаз отца не смог распознать, что это за оружие. Мальчик носил свой клинок с гордостью, как подобает сыну героического народа, и теперь, пробираясь через залитый солнцем лес, время от времени останавливался, изображая, что нападает или защищается от кого-то, подражая людям, которых видел на гравюрах.

Легкость, с какой он повергал невидимых врагов, стоящих у него на пути, лишила его осторожности, и он допустил обычную тактическую ошибку: гнал противника до тех пор, пока не зашел слишком далеко. Он оказался на берегу широкой, но неглубокой речки, чьи стремительные воды прервали его погоню за неприятелем, со сказочной легкостью перелетевшим через поток. Но бесстрашный победитель не ведал сомнений: дух расы, переплывшей великое море, неудержимо пылал в маленькой груди, и противиться ему было невозможно. Найдя место, где по валунам, лежащим на дне, можно пройти или перепрыгнуть на другую сторону, он пересек реку и настиг арьергард отступающего врага, предав всех мечу.

Благоразумие требовало, чтобы, одержав блестящую победу, он вернулся в лагерь. Но увы, подобно многим сильным полководцам, он не смог ни умерить жажду войны, ни вовремя вспомнить, что прихотливая фортуна порой отворачивается и от величайших мира сего.

Удаляясь от берега, он внезапно столкнулся лицом к лицу с новым, более опасным противником. Угрожающе выпрямившись, навострив ужасные уши и вытянув вперед лапы, на пути мальчика сидел кролик! С испуганным воплем ребенок развернулся и побежал не разбирая дороги. Без слов он звал маму, плакал, спотыкался, колючие ветви безжалостно царапали нежную кожу, а его маленькое сердечко бешено колотилось от страха.

Запыхавшийся, ослепленный слезами, он потерялся в лесу! Больше часа блуждал среди спутанных зарослей, пока усталость не взяла свое. Тогда, отыскав тесный закуток меж двух камней в нескольких метрах от реки, он покрепче сжал свой игрушечный меч – теперь уже не орудие, но товарищ по несчастью – и, всхлипывая, уснул. Лесные птахи весело щебетали над головой, размахивая хвостами, прыгали с дерева на дерево стрекочущие белки, которым не было дела до беды маленького вояки, и далеко-далеко прокатился странный, приглушенный гром, будто армия куропаток выбивала дробь в честь победы природы над сыном ее безвестных покорителей. А на маленькой плантации белые и черные люди в тревоге прочесывали поля и живые изгороди, и материнское сердце обливалось кровью от тревоги за пропавшего сына.

Прошло несколько часов, и маленький соня наконец поднялся со своего ложа. Руки и ноги студила вечерняя прохлада, а сердце – страх темноты. Но сон придал ему сил, и он больше не плакал. Слепой инстинкт побуждал к действию, поэтому он пробрался через заросли и вышел на прогалину – справа текла река, а слева был пологий склон, поросший редкими деревьями.

Сумерки сгущались, над водой поднимался бледный, призрачный туман. Он пугал и отталкивал. Вместо того чтобы вернуться на берег, откуда пришел, мальчик развернулся в противоположном направлении и двинулся к темному лесу, обступающему прогалину со всех сторон. И тут он увидел впереди странный силуэт, который поначалу принял за крупное животное – собаку или свинью, – но точно распознать не смог.