Страж мертвеца - стр. 12
Во время ужина на пороге столовой возник дневальный и попросил разрешения поговорить с полковником.
– В чем дело, Барбор? – милостиво отозвался тот.
– Полковник, в подвале что-то неладно. Я не знаю что – там вроде бы кто-то есть. Я услышал шум, когда обследовал дом.
– Я спущусь и посмотрю, – отозвался штабной офицер, поднимаясь из-за стола.
– Я тоже, – ответил полковник. – Остальные могут остаться. Ведите, дневальный.
Они взяли свечу и спустились по лестнице в подвал. Дневальному явно было не по себе. Свеча давала тусклый свет, но когда они спустились, освещения хватило, чтобы увидеть фигуру человека, сидящего на земле у почерневшей стены. Колени его были поджаты, а голова низко склонена вперед. Лицо было повернуто в профиль, но полностью закрыто длинными волосами. Странная длинная борода, гораздо темнее волос, ниспадала на землю спутанными прядями. Мужчины невольно остановились, затем полковник, приняв свечу из трясущихся рук дневального, подошел к человеку и внимательно его рассмотрел. То, что они поначалу приняли за бороду, оказалось волосами женщины. Мертвой женщины. В руках она сжимала мертвого младенца, и обоих крепко прижимал к своей груди, к своим губам мужчина. Волосы мужчины и женщины были в крови. В метре от них, у неровной воронки в полу – свежей ямы, усеянной осколками железа, – лежала ножка ребенка. Полковник поднял свечу как можно выше. Пол комнаты был пробит снарядом, край пробоины ощетинился обломками половиц.
– Подвал не защищен от обстрела, – серьезно констатировал полковник. Ему даже не пришло в голову, насколько глупо прозвучали его слова.
Некоторое время они стояли над группой в молчании. Штабной офицер думал о неоконченном ужине, дневальный – о том, что там такое в бочонке в углу подвала. Внезапно человек, которого они считали мертвым, поднял голову и спокойно взглянул на них. Лицо его было полностью черное, а по щекам шла причудливая татуировка из белых волнистых линий, спускающихся от глаз до самого подбородка. Губы его были белые, как у актера, загримированного под негра. На лбу запеклась кровь.
Штабной офицер отступил на шаг, дневальный – на два.
Полковник, однако, остался на месте.
– Что ты здесь делаешь, дружище? – спросил он.
– Этот дом принадлежит мне, сэр, – прозвучал спокойный ответ.
– Тебе? А, понятно. А это кто?
– Мои жена и ребенок. Я – капитан Колтер.
Офицер из обидчивых [3]
1. О функциях вежливости
– Капитан Рэнсом, вам не полагается знать ни-че-го. Ваше дело – исполнять мой приказ, и разрешите, я его повторю. Если вы заметите какое бы то ни было передвижение войск впереди вашей батареи, открывайте огонь, а если вас атакуют, удерживайте эту позицию как можно дольше. Вы меня поняли, сэр?
– Вполне. Лейтенант Прайс, – это относилось к одному из офицеров батареи, который только что подъехал к ним верхом и слышал слова генерала, – смысл приказа вам ясен, не правда ли?
– Совершенно ясен.
Лейтенант проехал дальше на свое место. С минуту генерал Камерон и командир батареи сидели в седлах, молча глядя друг на друга. Говорить было больше нечего; по-видимому, и так было сказано слишком много. Затем генерал кивнул и тронул коня. Артиллерист взял под козырек медленно, серьезно и до крайности церемонно. Человек, знакомый с тонкостями военного этикета, усмотрел бы в его манере свидетельство того, что он помнит о полученном выговоре. Одна из важнейших функций вежливости – это выражать обиду.