Страстотерпицы - стр. 50
– Ну, садитесь, – улыбнулся Виктор, – места всем хватит.
Олег подошел к ним, пошарил по карманам, спросил:
– У тебя закурить есть?
– «Прибой».
– Давай «Прибой».
Олег долго мял папиросу в руках, молча прикуривал.
– А ты? – через голову Олега тихо спросил Виктор Анну. – Поехали с нами?
Олег резко выпрямился, долго смотрел парню в лицо.
– Ну и дрянь же… ты куришь, мальчик, – отчетливо сказал он.
– Я привык, – отмахнулся Виктор и тихо повторил: – Аня, поехали…
Выехали из лагеря в полдень. В автобусе духота. Сомлевшая Заслуженная тяжело отвалилась на спинку, закрыла глаза, словно задремала. Олег следил через боковое зеркальце шофера за газиком, пылившим сзади. Анна молча смотрела в окно на сквозной белый березняк вдоль дороги, на небо, которое совсем, казалось, отстранилось от земли. Воздушное, высокое, без облаков и птиц, зрелая, живая синь.
Анна закрыла глаза и грустно подумала о том, что устала. Бросить бы все к чертям, выбраться из этого пекла, склочного бестолкового напряжения и просто належаться на земле, насмотреться в небо.
– Благодать без Тюлькиной, – вздохнув, заметила Егорова.
– Тишина.
– Кадрит наша Тюлькина, – весело ответил Валерка.
– Муж ей покадрит, – ковыряя спичкой в зубах, забасил Гомолко. – Я вот приеду, с ним посовещаюсь.
– Вот философия у мужиков. – Антонина быстро повернулась к нему: – «Тебе удалось?» – «Нет». – «И мне не удалось». – «Значит, сучка».
Она засмеялась в лицо Гомолке быстрым ядовитым смешком.
– Не везет тебе, Гомолко, с бабами. Бодливой корове Бог рог не дал… Ой, как есть охота. Носимся целые дни по лесу, как псы…
– Все хотят.
– Вам бы, Антонина Федоровна, следовало с собой завтрак брать, – осторожно посоветовал Венька.
– А вам бы, – спокойно отчеканила Антонина, – Вениамин Борисович, следовало головой думать, особенно когда вы расписание составляете. Это, извините меня, мякиной думалось. По три спектакля в день. И вообще, почему, если у вас дыры в голове, я должна страдать?
– Вы же знаете, что плана нет у нас. – Венька заерзал на сиденье.
– Нет плана у вас, уважаемый. Вы его хоть из пальца высасывайте. А мне нужны нормальные условия для работы. Вы за это деньги получаете?
– Ну хватит, с утра одно и то же, – поморщился Валерка.
– Гриб! – приоткрыв глаза, воскликнула Заслуженная. Веня, гриб у самой дороги. Подберезовик.
– Почему? Там и осина рядом.
– Нет, это подберезовик. Беляшок. Ох, какой крепенький…
– Балаган, а не театр. – Антонину уже трудно было остановить.
Анна посмотрела на нее и вспомнила, кого напоминает Антонина, когда бывает озлоблена. Свою собачку Белку – японскую крохотулю с круглыми блестящими глазами.
– …Каждый себе хозяин. Что хочу, то и молочу.
– Я бы попросил вас помолчать, – глядя в боковое зеркальце, лениво выговорил Олег. – Вы мешаете коллективу отдыхать.
– А вы мешаете ему работать!
– Молчать! – взорвался Олег. Анна, вздрогнув, отшатнулась от него.
Антонина обрадованно и коротко хохотнула. Потом с торжеством ткнула в него остро отточенным, блестящим ногтем.
– Видали Держиморду!
– С тобой взбесишься, – осторожно поддакнула Олегу Егорова.
– Это называется – распоясаться. Олег Иванович у нас имеет к этому склонность.
– Молчать! – сорвался до визга Олег.
– Слышали! Толя, останови автобус… Я выйду… – Антонина подошла к шоферу.
Автобус ширкнул, останавливаясь.