Страсть в наследство - стр. 9
– Какого мая? – с удивлением перебиваю я, решая, что ослушался.
– Первого, – повторяет Саша.
Я хмурюсь от недоумения. Надо же, какое совпадение!
– Ну так вот, – продолжает он. – Она бродила вдоль водоема, в одном белом платье, причем в мокром. Хоть погода и стояла уже теплая, но не настолько. В общем, на нее обратила внимание парочка молодых людей, гулявшая с собакой. Подошли. Выяснилось, что девушка ничего не помнит: ни где она находится, ни как здесь оказалась, ни своего имени и ничего из своего прошлого. Девушка выглядела прилично: чистая, ухоженная, речь не скандированная, четкая, на наркоманку не похожа. Парочка отвела ее в ближайшее отделение полиции. Там она написала заявление, которое приняли, девушку сфотографировали, внесли в базу потеряшек и отправили в медицинское учреждение. В больнице ее осмотрели врачи, взяли анализы, положили в стационар. Две недели девушка провела там. Ей поставили диагноз: диссоциативная амнезия, при которой забываются факты из личной жизни, но сохраняется память на универсальные знания. Диссоциативная амнезия обычно является результатом психической травмы, однако ни травм, ни заболеваний, предшествующих этому, у девушки обнаружено не было. Абсолютно здоровый человек, примерно двадцати пяти лет...
Двадцати пяти лет. Ровесница Ромы. И именно столько его Дане... Как-то всё странно это. Очень странно.
– На теле нет следов от пластических операций? – интересуюсь я.
– Нет, – качает головой Саша. – Ни следов, ни прочих шрамов. Татуировок и родимых пятен – и тех нет. Оттого и описать ментам девушку трудно было – никаких опознавательных примет. "Неизвестная в белом платье".
– Ясно, – киваю я. – Сейчас она там же, в больнице?
– Полтора месяца назад девушку перевели в специализированную лечебницу... Я съездил туда, и, по сути, это учреждение не муниципальная психиатрическая больница на окраине города. Находится под патронатом неравнодушного мецената, чей отец болен синдромом Корсокова, это разновидность амнезии, при которой человек не может запоминать текущие события при частичном сохранении памяти на прошлое…
Я хмурюсь от ненужной информации и спрашиваю:
– Что ещё о девушке можешь сказать?
– Красивая, – улыбается Саша, но буквально через секунду его лицо вновь становится сосредоточенным, он опускает голову, листает планшет и говорит: – Начитанная, явно образованная. Знает несколько языков: английский, французский, немецкий и... Азербайджанский, – я в удивлении приподнимаю брови, и мне тут же поясняют: – В лечебнице этой младшим персоналом работает девушка из ближнего зарубежья, однажды ей плохо стало и начала она кричать на родном языке, никто ничего не понял, а вот ваша неизвестная тут же перевела, что сказала азербайджанка... Ещё она разбирается в лекарствах, диагнозах. Вполне возможно, что у девушки есть медицинское образование.
Я отстукиваю пальцами дробь. Думаю. Точнее, додумываю то, на что почти решился.
– Она вообще ничего не помнит? – уточняю я.
– О своей жизни – нет. Мне удалось побеседовать с главврачом, и он мне признался, что они какое-то время считали – девушка притворяется. Старо и нынче популярно – сбежала от любовника или мужа-тирана и просто прячется... Но... Следов насилия не обнаружено. Психически тоже не больна, однако многие среди медперсонала говорят, что она немного странная.