Страсть, ревность, эшафот - стр. 18
Елизавета старалась не думать о завтрашнем дне. Она чувствовала себя слишком задетой женитьбой Дадли, чтобы обернуть сватовство Франсуа в шутку. Конечно, настроение Совета и простых англичан ей были известны. Но две недели пребывания «лягушонка» в ее дворце она не собиралась омрачать подобными тонкостями.
– Почему бы мне не выйти, наконец, замуж? – вопрошала она озадаченного Филиппа Сидни. – Пусть члены Тайного Совета обсудят такую возможность. Они так давно хотели меня выдать замуж, – Елизавета хмыкнула. Ее целью был Дадли. Мнение Совета мало волновало королеву. Просто посадить фаворита в Тауэр стало бы слишком легким решением.
– А граф Лейстер будет страдать. Не также как я. Гораздо сильнее! – вслух сказала Елизавета, выдавая себя с головой.
– Вы твердо решили выйти за него замуж? – Филипп, конечно, понял истинные причины большой любви королевы к французу.
– Если меня поддержит мой народ и Совет, – мудро ответила Елизавета.
Но Совет и англичане воспринимали слова и действия королевы всерьез, не задумываясь о связи между женитьбой графа и сватовством Франсуа. И где-то в глубине души Елизавета надеялась на отрицательный ответ. Королева в англичанах была уверена. Так или иначе ее месть состоится. Дадли помучается в Тауэре. Его жена не посмеет больше и шагу ступить в королевском дворце. Француз? Француз поедет в Нидерланды воодушевленный поддержкой английской королевы. Ему и этого хватит.
Перед отъездом Франсуа Елизавета подарила ему берет, расшитый драгоценными камнями.
– Мой дорогой лягушонок, – сказала она по-французски, – дарю тебе этот берет, чтобы ты носил его до того момента, как на твоей голове начнет красоваться корона.
Конечно, понять намек было непросто: ведь герцог Анжуйский являлся следующим претендентом на французский престол. То ли Елизавета намекала на корону Франции, то ли на собственное согласие сделать Франсуа своим мужем и королем Англии.
Итак, французский принц уехал воодушевленный. Казалось, он искренне полюбил рыжеволосую англичанку не первой молодости, которая приносила ему две недели завтраки, гуляла с ним по парку и не считала его неким отродьем французской королевской крови. На родине Франсуа не жаловали. В Англии любви народа он почувствовать не успел, но любовь королевы вкусить ему удалось.
Елизавета промокнула глаза платком, прощаясь с «лягушонком». Затем, она дала официальное поручение Тайному Совету обсудить возможность ее брака с французом. Тайный Совет брак не одобрил. А Филипп на всякий случай написал королеве письмо, указывая на важные резоны, согласно которым ей не следовало связывать себя узами брака с Франсуа.
– Так я и знала! – воскликнула Елизавета, узнав мнение членов Совета. – И они еще пытаются уговорить меня выйти замуж!
На самом деле в душе королева поблагодарила Бога за то, что он даровал Совету достаточно мудрости. Народ и Совет в кои-то веки оказались на одной стороне. И к ним покорно примкнула королева. Никаких сообщений по этому поводу Франсуа она не отправила и продолжала переписку, как ни в чем не бывало. Французы ничего не имели против данного брака. Испанцы, которым брак Елизаветы с Франсуа не был выгоден, заволновались. Испанский посол напросился на прием к королеве и выслушал восторженный рассказ о двух «самых романтических в ее жизни неделях».