Страсть мажора - стр. 30
— Данилов, — наконец-то оборачивается и, вздохнув шумно, повторяет мою позу. — Сегодня два года, как мы вместе. Зачем все усложнять и портить нам праздник?
— А вчера ты пела по-другому, — мои глаза сверлят ее.
— Вчера это было вчера. А сегодня — это сегодня.
— Как быстро ты меняешь настроение.
— Ты тоже, смотрю, — обводит меня высокомерным взглядом, — не сильно паришься.
— От тебя научился.
Неожиданно она отталкивается и в два шага оказывается рядом. Забрасывает руки мне на шею, чертит кончиком носа мою скулу, приговаривая:
— Давай забудем о плохом, Богдаш. Сегодня ведь наш день...
Отворачиваю лицо в сторону и кладу ладони на талию, чтобы отстранить Олю от себя. Она не ожидает этой реакции. Ее ухмылка превращается в кривую линию, а карие глаза становятся темнее.
— Дан, сегодня у нас два года, — повторяет она мне, как тупому. — Нам нужно перестать дуться друг на друга.
Останавливаю ее руки, которые вновь тянутся ко мне.
— Оль, — вздыхаю, внутренне набираюсь сил сказать ей прямо.
— Сегодня мои родители ждут нас в гости по такому случаю, — бежит впереди моих возражений и не замечает яркого предупреждения в моем взгляде. — Они очень рады за нас. Даже не представляешь, как.
Я не представляю, как они и моя мать отреагируют на то, что я собираюсь порвать с Олей. Это мое решение и мое право. Это моя жизнь, в конце концов, чтобы принимать самостоятельно решения, а не подстраивать ее под чье-то мнение.
— Оля, — смотрю на нее прямо, не боясь взгляда, который вопросительно бегает по моему лицу. — Мы расстаемся.
— Ч-что? — ее реакция похожа на нервную усмешку. — Что ты только что сказал?
— Мы расстаемся, — повторяю и выпрямляюсь, готовясь к ее атаке.
— Ты... ты дурак, что ли?!
Отступает все же назад, чтобы тщательно пройтись по моему лицу огромными от удивления глазами в поисках признаков шизофрении. Их там нет.
— Я серьезно, — хриплю, но готов идти до конца.
— В смысле, расстаемся?! — повторяет она, восклицая.
— В прямом.
— Да ты больной!
— Прекрати...
— Ты себя слышишь, Данилов?! — срывается уже на крик, погружает пальцы в свои темные волосы. Сжимает их, когда наконец-то мои слова доходят до нее.
— Я себя слышу. Отчетливо. Поэтому и говорю тебе о том, что расстаюсь с тобой.
Я спокоен. Совершенно, бл*ть, спокоен.
Но сердце разрывается внутри, понимая, насколько я делаю больно Оле, у которой от моего заявления уши покраснели.
Я никогда не говорил ей «нет», ни в чем не отказывал, всегда шел на поводу, исполнял любой каприз, но не в данный момент. Мое «нет» для нее сейчас как гром среди ясного неба, и я ничего не могу поделать с этим. Я должен быть честен до конца.
— Ты ненормальный, — шепчет она, смотря в одну точку перед собой.
— Я... — тяжелый шумный выдох из груди. — Мне нравится другая девушка.
Этим заявлением возвращаю на себя ее внимание. Теперь и щеки у нее горят. Глазами она хочет пробуравить во мне дыру. И у нее почти получается направить на меня всю свою ненависть.
— Я влюбился, — говорю ей как есть.
Несколько раз хлопает глазами, глотая приоткрытым ртом воздух.
— Я втюрился, как пацан...
— Господи, — оттаивает и смеется, не веря. — Даже не хочу слышать об этом.
На моих скулах желваки ходят ходуном от ее насмешливого взгляда вперемешку с яростью.
— Ты серьезно? В кого, Данилов?!
— Ты ее не знаешь.