Страсть к отравлениям. Ты никогда не узнаешь, чем может закончиться твое чаепитие - стр. 15
Однако в два года он заболел, и это во многом повлияло на его поведение в начальной школе. Все началось с простой ушной инфекции, впоследствии Грэму диагностировали мастоидит – воспаление слизистой оболочки сосцевидного отростка за ухом. Хотя это довольно распространенный детский недуг, проблема оказалась серьезной – Грэму пришлось остаться на ночь в больнице. Уинифред вспоминала сцену прощания с семьей:
– Он кричал во весь голос, звал тетушку Пэнти и дядюшку Джека.
Грэму провели миринготомию. Во время операции доктор сделал в его барабанной перепонке крошечное отверстие, чтобы слить оттуда жидкость, а потом поставил капельницу. Когда тетя и дядя приехали за Грэмом, он «сиял от уха до уха». Этот опыт зародил в нем ужас перед любым медицинским вмешательством. В семье подозревали, что из-за этой же болезни Грэм приобрел привычку странно дергать пальцами и провалил устный тест на IQ. Позднее электроэнцефалограмма выявила нарушения в правом полушарии его мозга.
В следующем году сильное чувство тревоги из-за разлуки с близкими вернулось к Грэму – его 43-летний отец влюбился. Уроженке Хэмпстеда и дочери констебля полиции Британских железных дорог Гвендолин Молли Петли было 28 лет. Семья и друзья называли ее просто Молли. Она работала на фабрике Смитов вместе с Фредом и играла на аккордеоне в местном пабе. Молли была яркой девушкой, интересовалась всем вокруг, у нее было открытое лицо. Волосы она носила на пробор посередине, завивая по бокам локоны. Фред женился на ней 1 апреля 1950 года в загсе Уиллесдена. В семье вновь назрели перемены.
Полный решимости собрать своих детей под одной крышей, Фред продал жилье на Доупул-роуд и купил дом своей сестры на Северной кольцевой дороге. Уин и Джек вместе со своей дочерью Сандрой вернулись на Линкс-роуд, чтобы жить с Ханной и Уильямом (через год они скончались). Грэм остался жить в единственном доме, который знал, только тетю и дядю заменили отец и новая мачеха, а сестра Уинифред заняла место двоюродной сестры Сандры. Молли очень хотела поладить со своими пасынками, но дочь мужа приняла ее не сразу.
– Поначалу я вела себя с ней грубовато, – признавала Уинифред. – Наверное, мне не нравилось, что она заняла место мамы, – дети часто так думают. Но, когда я стала старше, мы нашли общий язык. А вот Грэм действительно ее любил. В отличие от меня, он нашу мать никогда не знал и называл Молли мамочкой.
Фред это подтверждал:
– В ходе расследования выдвигали теорию, что Грэм обиделся, когда его забрали у Уинни. Но он души не чаял в Молли, а она – в нем.
Тем не менее, Грэм все-таки испытывал некоторое смятение. В записях его бесед с психиатром упоминается, что он постоянно «убаюкивал сам себя по ночам, чтобы заснуть, и мочился в постель до десяти лет». Уинифред помнила, как брат раскачивался вперед-назад в своей кроватке:
– Он делал это даже во сне и так при этом шумел, что однажды на нас даже сосед пожаловался. Кстати, мы с семьей недавно смотрели передачу о вьетнамских сиротах – они укачивали себя точно так же. Мы сразу подумали о Грэме.
Во всем остальном Грэм производил впечатление «любящего ребенка, способного на проявление положительных эмоций».
Зная, как крепко пасынок любит своих дядю и тетю, Молли регулярно брала его в гости к Ювенатам. Трое детей хорошо ладили между собой, девочки водили Грэма играть на водохранилище. Район был отлично приспособлен для детей, за исключением оживленных дорог. Сверстники Грэма бегали по Северной кольцевой дороге, запрыгивали в вагоны на железнодорожной станции, играли на площади возле моста, где гораздо позже появился огромный магазин «Икеа». Грэм не любил физическую активность и никогда не присоединялся к соседским детям, чтобы поплавать на общественном пляже Уиллесдена или в бассейне в Глэдстоун-парке. Он был счастлив только в обществе своих сестер, которые любили придумывать и играть пьесы собственного сочинения. Грэм соглашался на любую роль. Однажды ему пришлось полчаса простоять на «сцене», изображая уличный фонарь.