Странствующая труппа - стр. 17
Доложили, что пришел типографщик еврей Варганчик, стоит в прихожей и хочет повидаться с Котомцевым. Лесничий велел позвать Варганчика в комнаты. Тот отвел Котомцева в сторону и сказал:
– Ежели буфет в театре мне отдадите, то я согласен выкупить гардероб вашей жены.
– А сколько дашь мне аренды? Ведь трактирщик Подседов обещается мне по пяти рублей от спектакля платить, – отвечал Котомцев.
– Пхе… что вы! Разве этово можно! Вы должны быть с благодарность к нам, что мы даром в ваш театр торговать будем. Даром торговать будем, а вам ваш гардероб из залога выкупим. У меня есть знакомый еврей в Петербурге, я пошлю ему вашево квитанции, и через пять-шесть дней гардероб будет здесь.
Котомцев позвал Днепровского, Безымянцева и Суслова на совет. Безымянцев потребовал, чтоб и гардероб его жены был выкуплен Варганчиком.
– Да ведь ты мне хвастался, что у твоей жены гардероб не заложен, – возразил Котомцев.
– Ну, нельзя сказать, чтобы весь не заложен. На тридцать пять рублей там есть у ней заложено.
– На тридцать пять! – воскликнул еврей. – Ай! Вай! Сорок пять ваш гардероб и тридцать пять от ихнева супруги – ведь это восемьдесят рублей.
– Ну и что же? Десять процентов тебе за хлопоты, буфет тебе сдаем, а ты нам за буфет пять рублей от спектакля…
Стали торговаться и покончили на том, что Варганчик будет платить товариществу за буфет по четыре рубля от вечера.
– Ну, давайте квитанции. Сегодня вечером один наш еврейчик едет в Петербург и отвезет квитанции, – сказал Варганчик. – А я вам расписка напишу.
Выдали квитанции, получили расписки, выпили с Варганчиком, и он удалился. Котомцев радостно потирал руки и говорил:
– Сам Бог послал нам этого еврея. Ведь я нарочно натолковал ему черта в ступе. Подседов-то, трактирщик, не только не давал мне пять рублей, но даже и даром-то наотрез отказался поставить буфет в театре. Прямо сказал: хлопот не стоит.
– Тому хлопот не стоит, а этот, посмотрите, дело сделает. С жидом, батенька, в этих случаях всегда лучше пиво сваришь, – сказал лесничий.
– Да теперь у меня уж и так все дела по театру с ним. Афиши печатает он, вешалку снял он, буфет он. Он же и лампы поставит и будет освещать театр.
– Ну а как же, батенька, вы насчет отопления театра устроились? – спросил Котомцева лесничий.
– Дрова для театра жертвуют два юноши: сын головы и сын Подсед ова, но просили не говорить об этом их папенькам, – откликнулся за Котомцева нотариус. – А чтоб всякий раз перед спектаклем вытопить все печки, пристав Пантелей Федорыч обещался присылать человека. Это уж я его уговорил. Вы знаете, в нынешнем году здесь на заводе нет даже сторожа. Владелец совсем уже на него рукой махнул. «Не стоит, – говорит, – и сторожа нанимать, пусть так разваливается».
– А костюмы-то для «Грех да беда», Вадим Семеныч, к спектаклю у нас будут? – спрашивал Котомцев лесничего.
– Да, да… Вчера от вас из трактира я заехал к портному Берке Коромыслову и сказал ему, чтоб он достал и привез в воскресенье в театр, на репетицию, кафтан со сборами для вас, картуз, жилетку пеструю, сапоги, полушубок и валенки для Безымянцева, серый армяк и валенки для Днепровского. Одним словом, все костюмы по той записке, которую вы мне дали. И будет все это стоить четыре рубля.
– Как четыре рубля? Да ведь это четыре места по рублю! – воскликнул Котомцев.