Странный мир - стр. 25
– Витуха поглядела, как они живут, поговорила с тамошними пацанами, и мы решили, что не стоит нам к ним приставать. Тогда уже рыбка ловилась, орешки попадались зрелые и кураги мы насобирали. Потом ракушки стали есть, они хоть и противные, но питательные. Гайка птичек сшибать наловчилась, змей палкой убивать.
– Так у вас тут курага прямо на деревьях растет? – Рипа улыбается счастливой улыбкой, которая бывает при встрече с добрым человеком.
– Нет, растут абрикосы, но они невкусные и давно все попадали на землю. Только мы их собрали, разломили и высушили.
Вот и пришли. При виде строения в голове возникает слово «курень». Землянка, но не выкопанная, а насыпанная. Множество столбов подпирают плетни, поверх которых, вероятно, глина. Горизонтальный потолок и сильно наклонные стены. По краям места для сна, в центре очаг, слепленный из той же незаменимой глины. Видно, что растрескивался и замазывался. И еще видно, что огонь здесь – основной инструмент. Почти все пережжено.
На видном месте – полка с сокровищами дома. Две пудреницы, наверняка с зеркальцами под крышкой, картонная коробочка со шпильками для волос. Футлярчики трех маникюрных наборов, складные плоскогубчики наименьшего размера, в ручках которых спрятаны лезвие ножа, ничего не открывающая открывашка и рахитичные отверточки. Две зажигалки, песенник карманного формата, четыре стеклянных флакона: одеколон, лосьон и двое духов. Рипа взяла в руки один из пузырьков и посмотрела на Славку. Что выражал этот взгляд, он так и не понял, но не счастье, это точно.
А под навесом булькал на огне кривобокий горшок, в котором что-то помешивала их провожатая, назвавшаяся Зинкой, и продолжала свои ни на секунду не прерывающиеся речи.
– Костяки загрызенных животных иногда встречаются в степи, но камней не отыщешь. Мы раскопали один, только он очень большой. Поэтому вытачивать инструменты приходится прямо там, где он лежит. Пришлось делать над ним навес. А наши уже скоро придут, вон, Манька прибежала, – указала в сторону, где среди кустов «нарисовалась» маленькая пятнистая олениха с выразительным взглядом. А дальше показались четыре девичьих силуэта. Один – загорелый и без избытка одежды, а два в легких сплошных одеяниях, похожих на те, что носили рабы в фильмах про американский юг. Девочки-подростки, сверстницы Зинки. Четвертая – дама чуть за тридцать в шортах до колен и майке, обтягивающей очень гармоничную… и пропорциональную… Рипа даже на ногу Славке наступила.
Два неслабых мешка, принесенных прицепленными к положенным на плечи палкам, поставили на землю, поздоровались, перезнакомились, умылись и за стол. Прибывшим мытье помогло мало. Руки их выглядели так, как будто они их только что вымазали йодом, или еще чем-то, таким же стойким, коричневого цвета.
– Орехи собирали, – пояснила женщина, назвавшаяся Тамарой. Она подняла руки в дирижерском жесте. Четыре девушки подобрались… и прозвучала короткая музыкальная фраза, исполненная на голоса. – Вокальный квартет «Квакушки», – пояснила руководительница.
Ощущение единства с этой группой возникло сразу. Их, ехавших на старенькой «пятерке» руководительницы, чтобы дать концерт в доме престарелых, «переставило» в степь, причем так, что они налетели на олененка. Вопрос о том, куда они попали, возник у девчат после того, как они поняли, что не знают, как доставить раненое животное в ветеринарку. Остановились перед оврагом и долго его объезжали, навернув круг в сотню с лишним километров, пока не вернулись в ту же точку, но с противоположной от препятствия стороны.