Странные приключения Ионы Шекета. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 9 - стр. 57

Едва за клиентом закрылась дверь, я вложил его кредитную карточку в прорезь компьютера, предвкушая многообразие покупок, которые позволят мне хотя бы в течение недели вспоминать о господине Кугеле без раздражения. Компьютер вздохнул и голосом, полным презрения, заявил:

– Необеспеченный кредит. Пользование запрещено.

После чего добавил совсем уж неприличным тоном:

– Верни долги, подлец!

И на такого клиента я должен был тратить свою мыслительную энергию!

Выбросив кредитку в утилизатор, я все-таки задумался: действительно, как там со звездами? Вообще говоря, задача была не так трудна, как я сначала себе вообразил. Ведь в нашем мире жили миллионы людей, уже прошедших стадию инкарнации. Кто-то из них был на том свете ангелом, кто-то – карточным шулером, но кто-то наверняка занимался астрономией. Проблема в том, что эти люди, обретя новую жизнь, начисто забыли все, что с ними происходило прежде. Как узнать, кто из людей был на том свете астрономом и исследовал тамошние звезды?

Неожиданно мне пришла в голову простая и потому гениальная идея. Черт возьми, а я-то сам? Я-то кем был на том свете – между прошлой моей жизнью и нынешней? Почему, отвечая на дурацкие вопросы клиентов, я ни разу не поинтересовался собстенной судьбой? Где мое прославленное любопытство?

В тот же вечер я позвонил известному на Камбикорне медиуму Ставридасу и спросил, сможет ли коллега в порядке личного одолжения принять меня вне очереди и пробудить во мне воспоминания о прошлой инкарнации и межинкарнационном существовании?

– Да вы и так все помните, Шекет, – добродушно заявил Ставридас, глядя на меня со стереоэкрана. – В четыре тридцать утра, если вы в это время спите, в вас как раз пробуждаются прежние воспоминания, и в течение трех с половиной минут вы видите сон о жизни в астрале. Но вы этот сон – точнее, это воспоминание – забываете мгновенно, едва только продираете глаза.

– Никогда не помню снов, – согласился я. – Что же делать?

– Поставьте будильник на четыре тридцать две, – посоветовал медиум. – Вы же знаете: если сон резко прерывается, есть шанс его запомнить.

Шанс! Я хотел точного знания, но пришлось довольствоваться тем, что предложил Ставридас. Поставив будильник на нужное время, я лег спать, и, естественно, бессонница не позволила мне даже сомкнуть глаз. Проклиная собственную нервную систему, я на следующую ночь принял снотворное и заснул сном тяжелым, как штанга тяжеловеса. В четыре тридцать две зазвенел будильник, я мгновенно продрал глаза, проклиная чертов прибор, оборвавший столь приятное…

Приятное – что?

Я действительно видел себя в самом прекрасном месте Вселенной, какое мог себе представить! Я был там не человеком – более того, человеческий дух представлялся мне чем-то малозначащим и никому не интересным.

В том мире я был звездой. Я парил в пространстве, у которого не было привычных измерений – ни длины, ни ширины, ни, тем более, высоты, – их роль играли три других координаты: совесть, дружба и любовь. И в этом, единственно возможном в ментальном мире пространстве, я был огромен. Моя любовь простиралась до поверхности соседней звезды, а дружба выглядела подобно солнечному протуберанцу, устремленному к другим светилам, не менее меня желавшим мирового единения. Я уж не говорю о координате совести – она вообще казалась мне бесконечной, и потому я ощущал ответственность за каждую мысль во Вселенной, подуманную, высказанную, осуществленную и неосуществимую.