Странные люди (сборник) - стр. 3
– Как же так?! – кричит девушка на перроне. – Я же ждала тебя!
– Мне все равно, – отвечает тот, другой, и уходит прочь…
Слова.
Влюбленные сердца особенно восприимчивы и ранимы.
Души влюбленных легко взмывают к облакам и, увы, так же легко низвергаются в бездну.
Что мы знаем о словах?
Я видел однажды, как пьяный, грузный мужчина в мятой рубахе навыпуск матерно кричал на худенькую женщину, а она плакала от радости, потому что слышала в этой брани слова любви, и обнимала его…
Я помню, как мой сумасшедший одноклассник Витя Краев стоял в раскрытом окне кабинета химии, на четвертом этаже нашей школы, и кричал Марине Оленевой, первой красавице нашего класса:
– Если ты будешь встречаться с Рыковым, я прыгну!
– Мне все равно, – тихим грудным голосом сказала наша Джоконда (с той же, кстати, улыбкой) и отвернулась…
Что мы знаем о любви?
Мой папа, отсидев от звонка до звонка «червонец» в сталинских лагерях, вернулся в странную, другую жизнь.
Многие «друзья» сторонились, девушки, узнав о том, что папа «сидемший», вежливо отказывались идти в кино второй раз.
Папа познакомился с мамой на танцах в Доме культуры УВД.
Так сказать, ирония судьбы…
Через две недели знакомства, закурив «Беломорканал» и чуть подрагивая щекой, он сказал:
– Знаешь, а я ведь сидел. Десять лет!
– Мне все равно! – ответила мама.
Что мы знаем о словах любви?
Моя женщина
Она была похожа на мою первую любовь, на жену, с которой я прожил пятнадцать лет и даже (мне так казалось) на мою секретаршу.
Она была юной и свежей, как моя первая любовь. Заботливой, как моя жена.
У нее была такая же чувственная энергетика и нежная кожа, как у моей секретарши.
Присутствовала, конечно, и разница в возрасте. Небольшая. Двадцать лет.
Учитывая то, что ей тоже было двадцать, с математической точки зрения в моей голове все сходилось.
Хотя непонятного тоже было немало. К примеру, то, что я видел ее время от времени в банке, где обслуживалась моя компания, но не сразу обратил на нее внимание. Через год мы начали здороваться. За месяц до нашего знакомства я стал сталкиваться с ней почти каждый день.
В праздник православной Пасхи она подошла ко мне с крашенным в луковой шелухе (я, кстати, только такие признаю) яйцом, заглянула в глаза, сказала: «Христос воскресе!», трижды поцеловала невинным поцелуем, от которого по телу пошли мурашки и… ушла.
Я стоял, забыв про «Воистину воскресе!», совершенно офигевший.
Главное, ни имени ее, ни фамилии, ни в каком отделе она работает я не знал.
Конечно, знакомство с секретаршей управляющего банком, коробка конфет и бутылка «Асти Мартини» творят чудеса, поэтому через час я знал имя, фамилию и отдел, в котором она работала.
Я несколько раз звонил в ее отдел, спрашивал разными голосами (чтобы не дискредитировать) и разными интонациями Александру, а она то вышла, то еще не вошла… В общем, с пятого, наверное, раза я услышал в трубке ее голос и, назвав себя, пригласил на чашку кофе, как ответный жест на проявленную доброту к моей скромной персоне. Саша согласилась, продиктовала мне номер своего сотового телефона, чтобы не отвлекать от работы сотрудниц отдела, которые прислушивались к нашему разговору.
Я пригласил ее в кафе «Нуга», гламурное заведение с отвратительной кухней и хорошим кофе. Она, как полагается, опоздала на двадцать минут, села напротив и…