Странное происшествие в сезон дождей - стр. 59
– Господи, ну где ты их только находишь?
– Там же, где и ты. На помойке.
Конечно же, Дарлинг имеет в виду Интернет-помойку. Это потребует разъяснений, если Коко вдруг надумает обидеться. Но Коко не обижается, из чего Дарлинг делает вывод: она действительно нужна подруге завтра, не позднее семи. Нужна, кровь из носу, – интересно, что такого могло произойти? Уж не рассталась ли она с Вассилисом?
– У тебя все в порядке? – осторожно спрашивает Дарлинг.
– Более чем. И у тебя будет, если забьешь на романтиков. Так я тебя жду?
– Я подумаю, что можно для тебя сделать.
– Просто пообещай, что придешь.
– Ну… Хорошо. Считай, что ты меня уговорила.
Конечно, можно было еще покочевряжиться и припомнить Коко ее недостойное поведение относительно самой близкой подруги. Но Дарлинг великодушна и снисходительна к пустоголовым мужним женам – кто бы мог подумать!.. И еще заинтригована: ни разу вечно расслабленная Коко не проявляла такой настойчивости.
Так или иначе, но ровно в семь она толкает дверь кофейни «Ноа» на Каменноостровском, где они с Коко прозаседали не один вечер, болтая об общечеловеческих ценностях (инициатива Дарлинг) и сравнительных характеристиках блондинов и брюнетов (инициатива Коко). В сумке у Дарлинг лежит «Хазарский словарь», в наушниках без всякого музыкального сопровождения резвятся киты Атлантики; можно было прихватить еще с десяток японских кроссвордов, чтобы скрасить ожидание Коко. В том, что та опоздает, Дарлинг нисколько не сомневается.
Но Коко (вот удивление так удивление!) уже сидит за их любимым столиком в углу. И не одна, а с греческим пейзанином Вассилисом, традиционно ковыряющим в ушах ключом от машины. Такого поворота событий Дарлинг никак не ожидала.
– Вот видишь! – радостно сообщает Коко Вассилису. – Она пунктуальна! И вообще – очень обязательный человек. Она то, что нам нужно, уж поверь.
– Угу, – мычит Вассилис без всякого энтузиазма.
– Не знала, что у нас вечеринка на троих. – Дарлинг едва скрывает раздражение. – Предупреждать надо.
– Упс!.. Ты постриглась! Очуметь, здорово! Ты другая совсем… Та-акая… Тебе очень идет. Прямо… девушка на миллион долларов.
– Я в курсе.
– Правда она красивая? – взывает Коко к мужу.
– Угу.
– Не «угу», а для представительских целей это важно! А еще – она умная. У нее не башка, а компьютер. Бизнес-английский – раз. Просто английский – два. А еще французский… С французским отдельная история. Французский она стала учить из-за одного поэта… Этого, как его…
– Превера, – не выдержав, подсказывает Дарлинг. – И перестань говорить обо мне в третьем лице. Да еще всякий вздор. Я пока не умерла, и пафосные некрологи мне ни к чему.
– Почему это вздор? – Коко обидчиво морщит губу. – Разве про этого… Превера – неправда?
Не вся правда. Когда-то Паоло обмолвился, что, если хочешь понять птиц – всех птиц, которые только есть на свете, – без Превера никак не обойтись. Птицы Дарлинг не волновали никогда, она даже не думала о них, но туг почувствовала настоятельную потребность приобщиться. Ничего из птичьей затеи не вышло, зато Дарлинг навсегда полюбила Превера. Грустного старика, в силках которого не билось ни одной птицы – только неразделенная любовь.
– Вот скажи, стал бы ты так напрягаться из-за французских стихов? Ведь нет же, правда?
– Нет, – с готовностью подтверждает Вассилис.