Страницы умерших людей - стр. 10

– Она адресована тебе, – поясняет женщина. – Я не стала ее читать, – сделав паузу, она поджимает губы. – Я бы не смогла.

Я вижу, как она старается сдержать слезы, и говорю, что обязательно приду навестить Диму.

Женщина протягивает мне тетрадь.

– Надеюсь, хоть это поможет.

Я беру ее в руки и замечаю надпись на обложке:

Приоткрыв тетрадь, я вижу, что внутри лежат письма. Они адресованы мне.

Я еще раз благодарю женщину за чай и выхожу из квартиры.

Я слышу, как она тихо просит меня остаться, но не подаю вида.

Спускаясь по лестнице, я чувствую, как хлюпает в ботинке моя правая нога.

На улице я, наконец, вдыхаю полной грудью свежий воздух и быстрым шагом направляюсь прочь от этого дома.

Проходя мимо бомжа, я вижу, что он снова достает из контейнера с мусором какой-то строительный хлам. К этому времени на стене уже начинает вырисовываться образ, отдаленно напоминающий человека. Увидев меня, он прерывается и пристально смотрит мне вслед, после чего возвращается обратно к контейнеру.

Добравшись до дома, я принимаю душ и ложусь на кровать.

Я закрываю глаза.

Вцепившись руками в батарею, я стою посреди той самой комнаты. Напротив – видеокамера. Она готова записывать каждое мое движение. Каждую слабость. В комнату заходит Мими. Она подходит к камере и включает запись, после чего уходит. Слышно, как она закрывает за собой входную дверь, проворачивая ключ в замке на два оборота.

Вскоре в комнату входит Дима. Он уходит в дальний угол и садится.

– Помнишь Эрика? – спрашивает он. – Такой, невысокий и всегда веселый. Он любил ставить статусы о том, как прекрасна жизнь.

Я пытаюсь ответить, что помню, но получается какое-то невнятное мычание сквозь губы.

– Месяц назад его сбил поезд, – продолжает он. – Ты знал?

Я вспоминаю, как он обычно перебегал пути, не желая платить за проезд.

Дима достает откуда-то бутерброд и начинает жевать.

Я вспоминаю, как в один из дней, когда мне негде было ночевать, Эрик пригласил меня к себе домой. Помню, как его мать испуганно смотрела на меня, пока мы уминали оставшийся праздничный кулич. Она не могла понять, почему ее мальчик общается с таким, как я, но вскоре ее испуг сменился проявлением материнской заботы и мне была выдана самая мягкая подушка.

Доев бутерброд, Дима встает и уходит из квартиры, точно так же закрыв за собой дверь на замок. Следом появляется женщина, лица которой я не могу различить. Она выходит из кухни с той же кружкой, что я видел сегодня, только еще более грязной. От кружки идет пар. Она говорит, что бедный Дима не был «в сети» уже месяц, и она переживает за него.

Она спрашивает, буду ли я чай.

Я пытаюсь отказаться, но не могу произнести ни слова. Она подходит ко мне с кружкой кипятка и говорит, чтобы я напомнил ему ответить на ее сообщения, когда приду его навестить. В кружке плавают заплесневелые ошметки еды. Она подносит ее к моему лицу. От кружки пахнет чем-то прокисшим, и я пытаюсь отвернуться, но женщина уже держит мою голову рукой. Я прихлебываю мутный кипяток с кусками еды, ошпаривая им весь рот и пищевод. Один из ее котов вьется под моими ногами, он норовит помочиться на меня. Я чувствую, как пищевод разъедает кипящая жидкость. Согнувшись от боли, я утыкаюсь в плечо женщине. Вскоре боль уходит, оставив приятное тепло внутри меня.