Страна сумасшедших попугаев - стр. 51

Клава ушла, девчушка достала из материной сумки бумагу, цветные карандаши и принялась рисовать, а мы открыли окно и закурили.

Зазвонил телефон, хозяйка взяла трубку,–Бочарова. Добрый день, Олег Михайлович! Да, я все заказала, еще вчера…

Нелька говорила о графике, дополнительной проверке, упоминала какую–то Лядову, а я вдруг поймала себя на том, что ведет она себя не так, как обычно… Ну, конечно же! Манера речи сильно отличается от той, к которой я привыкла. Никакой «мягкости» и ласкового растягивания слов, никакой «нездешней» интонации, она даже когда меня приветствовала, произнесла «здравствуй», а ведь обычно говорила «лабас». Единственное, что осталось, «слишком» правильное построение фразы…

Пока хозяйка общалась по телефону, вернулась Клава, одета она уже была в фирменный зеленый халат, а волосы были убраны под косынку такого же цвета. Женщина поставила на стол термос, небольшую коробку и исчезла.

Нелька положила трубку и облегченно вздохнула,–Отчиталась, теперь можно и кофейку попить,–она открыла крышку термоса, и по комнате распространился соблазнительный запах, аромат значительно усилился, когда темно–коричневый напиток заполнил наши чашки. Нелька сделала глоток и одобрительно щелкнула пальцами,–Молодец, Реваз, не подкачал!–потом открыла коробку, там красовались две корзиночки с кремом и фруктами, две «картошки» и четыре толстеньких эклера,–И Лина молодец. Знает, что я люблю,–она положила на два блюдечка по эклеру, а на одно корзиночку, именно ее–то она подвинула малышке,–Это тебе, Лизун, что будешь «Пепси–колу» или «Байкал»?–девчушка, что–то пробормотала ей на ухо, Нелька кивнула и достала из сейфа бутылку «Байкала»,–Пей, на здоровье!–и опять поцеловала девочку в кудрявую головку, а потом, заметив мой внимательный взгляд, произнесла вполголоса, словно оправдывалась,–Ребенка, хочется…, девочку…, я бы ее литовскому научила…

–Нель, а почему ты сейчас, не такая, как обычно?–осторожно спросила я, потом испугалась и скороговоркой добавила,–Это не мое дело, конечно. Не хочешь, не отвечай.

–Условный рефлекс,–она горько усмехнулась,–как у собаки Павлова,–и замолчала…, а я крыла себя почём зря и судорожно подыскивала слова, чтобы вырулить из этой ситуации…,–Меня сюда покойный муж определил, он к тому времени уже на пенсию вышел, но связи у него остались… Гостиница–то международная, к олимпиаде строилась, поэтому, сама понимаешь, людей из «органов» здесь хватает. Вот, хотя бы, Таранчик Олег Михайлович, с которым я разговаривала, через него–то муж меня и устроил сюда, а просто так не возьмут и проверять будут усилено. Я, когда в Москву приехала, могла и не работать, тем более что дел–то хватало, муж болел, ну, и там еще…, только супруг настоял. Сказал, не потерпит, чтобы его жену в тунеядстве подозревали. Сам место нашел, сам обо всем договорился, но предупредил, чтобы никакого «фашистского» наречья, это он так мой акцент называл, ты теперь моя жена и фамилия у тебя Бочарова, изволь соответствовать. Вот я и училась…, трудно было, чуть что, сразу скандал: «….убери фашистку, прекрати «мяукать…», мог и запустить чем–нибудь…, но теперь все хорошо…, а расслабляюсь я только дома или в своей кампании.

–А как твоя девичья фамилия?

–Юндравичуте…, а отца Повиласом звали, поэтому я и Неля Павловна, нет в паспорте–то имя–отчество, как при рождении, только про это мало кто знает, вернее, знают те, кому надо.