Страна потерянных вещей. Книга 2 - стр. 38
«Переконфузила» – еще одно из словечек ее отца, вроде «ойцидент» вместо «инцидент» и «жужулёт» вместо «жужелица». Она не употребляла этого слова и не слышала, чтобы оно произносилось вслух, с тех пор как отца не стало.
– Нет такого понятия, как «неправильная» книга, – терпеливо произнесла «Меч в камне». – Есть только правильные книги, прочитанные в неподходящее время.
– Не цепляйся к ней, – буркнула «Добрый хозяин». – Разве не видишь, что она запуталась? Зачем вы пришли сюда, Церера? Что вы тут ищете?
Церера задумалась над этим вопросом. Наверное, с ней приключился нервный срыв, в результате которого она видит разумный плющ, уклоняется от полета насекомых, созданных из живой бумаги, и слышит, как разговаривают книги, но самым странным – по крайней мере, куда странней всего прочего – было то, что книги задавали вполне разумные вопросы. Зачем она и вправду пришла сюда? Что и в самом деле искала?
– Моя дочь больна… – начала Церера. – Нет, все гораздо хуже: она ушла. Все, чем я дорожила в ней, ушло, и все, что осталось, – это ее тело. Она дышит, но это не Феба, теперь уже нет. Кто-то отнял ее у меня, и я хочу, чтобы мне ее вернули. Я разговариваю с ней, зову ее, но она не отвечает, и все это очень тяжело – так тяжело, что временами мне хочется сдаться. Сейчас это происходит все чаще и чаще – желание просто лечь и никогда больше не вставать. Так вот что я ищу: я ищу способ вернуть свою дочь, потому что просто уже не могу продолжать в том же духе. Что же касается того, что привело меня сюда, то это была книга, которую я сейчас читаю. Она словно чем-то заразила меня и заставила видеть и верить в то, чего нет на самом деле, включая всех вас.
– Но все это совершенно реально, – мягко произнесла «Добрый хозяин». – Абсолютно все, что вы способны себе представить, реально. Это вы сделали это таким. Это разворачивающаяся история вашей жизни, и мы являемся точно такой же ее частью, как и вы сами. И если вы пришли сюда в поисках своей дочери, то…
– Тихо! – Это от «Эмиля и сыщиков».
«Добрый хозяин» умолкла. Как и все остальные книги, хотя до этого их болтовня была беспрерывной: книги обращались к другим книгам, что обычно и делают книги, поскольку ни одна книга не создается отдельно от других, а литература – это долгий, непрекращающийся разговор между ее произведениями.
Ветер снова переменился. Стал холоднее, злее – это был тот вид холода, который не щиплет, а кусает. Издаваемые им звуки вызывались уже не случайными порывами, а чем-то больше похожим на вдохи и выдохи; и доносились они не снаружи, а из самой мансарды, исходя от стен, потолка и пола.
– Что это? – спросила Церера.
– А вот теперь, – объявил «Меч в камне», – настало время бояться.
– Вам нужно уходить отсюда, Церера, – произнес девичий голосок из «Доброго хозяина». – И побыстрей, но очень, очень тихо. Если вы будете сильно шуметь, он вас услышит. А он не должен вас услышать.
Церера попятилась из комнаты, и плющ беззвучно прикрыл за ней дверь. Ей хотелось броситься бегом, но она знала, что если это сделает, то сразу же будет замечена – предупреждение «Доброго хозяина» не осталось без внимания. Поэтому она встала на самой верхней ступеньке лестницы, держась одной рукой за перила, а другой за стену, и постаралась сохранять полную неподвижность. Ветер за дверью достиг крещендо, прежде чем полностью стихнуть – но только лишь для того, чтобы смениться шелестом листьев, как будто кто-то или что-то пробиралось сквозь растительность внутри.