Страх - стр. 12

Оставляю тетрадь девушки здесь, не решаясь забрать с собой и ухожу.

Во второй половине дня чувствую себя ужасно. У меня поднимается температура, меня знобит, хочется одновременно и раздеться, и укутаться в одежду. Глаза болят, а моя бдительность вновь ухудшается.

Думаю лишь о том, что мне стоит найти безопасное место и похоже, переждать в нем несколько дней, пока общее самочувствие не улучшится.

Главное, чтобы температура не поднялась слишком высоко, иначе меня начнут мучить галлюцинации, и я стану представлять себе всякую чушь. А это последнее, что мне сейчас нужно.

К вечеру этого же дня мне удается добраться до совсем малого городишки, где уже на входе я вижу пожирателей, поэтому замираю и меняю траекторию, понимая, что с четырьмя тварями, вероятно, не справлюсь. Не хочу проверять собственную теорию.

Трачу ещё полчаса и только тогда захожу в город, когда меня трясет уже так, что приходится прятать руки в карманы куртки.

Я захожу в первый попавшийся дом и понимаю, что он подойдет, хотя лучше было бы осмотреть ещё варианты. Даже если в этот город зайдут люди, то никто из них не станет проверять дома с краю. Что ликторы, что военные, да и самоубийцы – мыслят одинаково. Для них безопаснее там, где есть несколько путей отхода, то есть в центре. Надеюсь таким образом обмануть того, кто может попасться мне.

Я оставляю входную дверь приоткрытой, а сама прячусь в комнате, что ранее была небольшой спальней. Тут дверь закрываю, как и то, что осталось от окна. Вдобавок подставляю старый стул к ручке и проверяю на прочность.

Сейчас главное – набраться сил и пережить эту ночь. В голове вовсю стучит, все тело ломит.

Я стилю спальник на матрас и забираюсь в него, снимая только обувь. Почти тут же проваливаюсь в беспокойный сон.

***

Пот скатывается по вискам, затекая в волосы. Сквозь липкую дрему пробиваются смутные образы: искаженные лица, шепчущие голоса, длинные тени, скользящие по стенам. Сердце бешено колотится, словно пытается вырваться из груди. Я пытаюсь проснуться, но тело не слушается, словно парализовано.

Образ Лойс Рид преследует меня, когда я бегу в лабиринте, не зная, как из него выбраться.

Внезапно передо мной появляется Зейн, который заставляет остановиться.

– Отпусти! – молю его, понимая, что мама вот-вот доберется до меня и… Что? Что она тогда сделает? Не могу ответить на этот вопрос, ведь Зейн сжимает мою руку с такой силой, что каждая клеточка тела выстреливает адской болью. – Что ты делаешь, Зейн?!

Продолжаю кричать, когда в глазах ликтора вижу лишь пустоту. Нервно оглядываюсь и понимаю, что мама вот-вот схватит меня.

– Тебе не сбежать, – произносит ликтор, когда я умоляю его не делать этого. – Уже нет, Эйви.

– Пожалуйста… Зейн, пожалуйста, не надо!!!

– Ничего личного, – стоит ему сказать эти два слова, как лицо Зейна начинает меняться, превращаясь в… О’Нила. Мужчина улыбается той самой добродушной улыбкой, что я видела у него в самый первый раз.

Оборачиваюсь и замечаю в шаге Лойс Рид. Женщина тянет окровавленную руку ко мне, чтобы коснуться моего неподвижного тела. В момент, когда это происходит, то понимаю, что мои губы немеют.

Я больше ничего не могу сказать.

– Что ты… милая… всё самое страшное ещё впереди.

Её лицо тоже меняется, и вот передо мной уже не Лойс Рид, а Сицилия Дарс.