Страдания Адриана Моула - стр. 10
Бабушка пожаловалась на боль в плече, и я натер его какой-то мазью. Чуть ладонь не спалил себе, так пекло. Бабуля в корсете здорово смахивает на парашютиста. И как только она влезает в эту штуковину?! Спросил ради интереса, а бабушка объяснила, что все дело в самодисциплине. У нее даже теория имеется насчет корсетов:
– С тех пор как англичане перестали носить корсеты, у Англии подкашиваются коленки.
Четвертое после Пасхи. День матери (в США и Канаде).
Только что сделал неприятное открытие: за всю свою жизнь я ни разу не видел настоящих покойников (в кино не считается) и настоящих женских сосков. Вот что значит жить в такой дыре, как наш городишко.
Попросил Пандору показать мне сосок. Не показала. Я пробовал уговорить, объяснил, что это будет ее вкладом в расширение моего кругозора Хрен тебе. Упаковалась в кофту по уши и отчалила.
В школе проходили диабет; наш биолог мистер Дугер учил измерять сахар в моче. Только тогда я вспомнил, что забыл передать маме насчет звонка из больницы. Да ладно, ей там и делать-то наверняка нечего.
Утром получил от Пандоры вот какое письмо:
Адриан.
Я прекращаю наши отношения. Сначала наша любовь была духовным чувством. Мы сошлись благодаря общим взглядам на литературу и искусство, но теперь ты очень изменился, Адриан. Тебя интересую не я, а мое тело. Это гадко. После того как ты вчера потребовал показать мой сосок палевой груди, я окончательно решила с тобой порвать.
Не пиши, не звони и не подходи ко мне.
Пандора Брейтуэйт.
P. S. На твоем месте я обратилась бы к психологу с жалобами на хандру и сексуальную манию. Чтоб ты знал, Энтони Перкинс, который сыграл маньяка в «Психо»,[6] десять лет посещал психолога, так что это совсем не зазорно.
Еще вчера утром, до того как открыл письмо, я был обычным школьником пятнадцати лет. Таким же, как и все, только немного умнее. Сегодня я выше их на голову. Я познал цену страдания. Сжег за собой мосты и вступил во взрослую жизнь. Молодость закончилась. Зеркало в ванной безжалостно отразило первые морщины на моем лбу. Еще ночь – и виски мои засеребрятся сединой.
Я раздавлен! Повергнут в бездну отчаяния!
Я ее люблю!
Люблю!
Люблю!
О Боже!
Пандора, любовь моя!
3 часа утра. Вместо носовых платков извел целый рулон туалетной бумаги. Последний раз я столько плакал еще в раннем детстве, в Клифорпсе, когда ветром сорвало с палочки мою сахарную вату.
5 часов утра. Плакал даже во сне. Проснулся и смотрел, как начинается новый день. Жизнь стала тусклой и унылой. Мир – это царство серого цвета и душераздирающей тоски. Подумывал о том, а не наложить ли на себя руки, но это было бы нечестно по отношению к живым. Представляю, каково пришлось бы маме, обнаружь она на кровати мой хладный труп. Зато экзамены пусть катятся ко всем чертям. Такова, значит, моя злосчастная доля – стать дворником-интеллектуалом и поражать мусорщиков цитатами из Кафки.
Почему?!!
О почему мне приспичило посмотреть именно на Пандорин сосок? Да любой бы сошел! Вот Найджел, к примеру говорит, что Шарон Ботгс за пятьдесят пенсов и фунт винограда вообще все что угодно покажет.
Послал Пандоре короткую записку.
Душа моя, Пандора!
Ну что сказать? Я вел себя грубо и дерзко и не могу винить тебя за то, что ты умчалась, как перепуганный лесной эльф.