Стоять, бояться, раздеваться! - стр. 32
– Нет... – Вероника почувствовала, как щеки вспыхнули, а от воспоминаний о долгих раундах с Бадоевым внизу живота приятно заныло. – Второе тоже... нет.
– Что ж за дела? Носки в кровати не снял? Или маме после секса позвонил с отчетом за день?
Лена снова сощурилась и гладить стала подозрительно медленно.
– Носки... не помню. Но маме точно не звонил.
– Тогда, может, кто-то охренел и сдуру отправил идеального мужика на все четыре стороны? – все тем же сочувствующим тоном спросила Лена.
Привыкшая, что вопросы исключительно про Бадоева, Вероника вначале не поняла. Даже успела сказать «да». И лишь заметив, как понимание в глазах подруги сменилось гневом, до боли закусила губу.
– Пожарская, ты с дуба рухнула? – Лена больше не подбирала слова. – Пашка твой лишь мозги трахать умел. Сама рассказывала – оргазмов было меньше, чем государственных праздников в календаре. Но ты с ним два года продержалась. А тут кобель. Высшая проба! И послала.
– Он мой босс. И мне не нужны никакие служебные романы!
Утром Веронике с поводами было как-то проще. Для гневного прощания хватило хмурого взгляда синих глаз и двухминутной задумчивости. Сейчас же приходилось сочинять причины без присутствия вдохновителя, потому звучали поводы как-то штампованно и не шибко убедительно.
– Ужас какой! Собственному боссу позволила себя отлюбить! Вся квартира в доказательствах, как тебе было «плохо». Я так сочувствую, что хоть бы от зависти не помереть.
– Но у меня всего ничего прошло после расставания с Пашей! – взвилась Вероника. – Я не готова к новым отношениям. От прежних ещё больно.
– Да кто тебе говорит про отношения? – Лена больше не кричала. Вернувшись на диван, она забрала свой чай и продолжила пить. – Ты о женском здоровье подумать не хочешь?
– Здоровье?..
– Да, кисуня моя. Просто о здоровье. Ещё один «Паша», и ты в тридцать будешь выглядеть как в сорок. И проблемы заимеешь соответствующие. А тут настоящий доктор. Трахает качественно, – Лена загнула один палец. – Борщ, котлеты и компот не требует, – загнула второй. – И на работе обижать не станет, – загнула третий. – Бери, пока не увели. Хоть месяцок попользуйся. Курс омоложения себе устрой. А потом уже следующего мозгоклюя ищи.
***
Утро после долгого чаепития с Леной оказалось немногим лучше предыдущего. Между ног все еще тянуло, будто накануне был не секс, а дефлорация. Желания радоваться и улыбаться так и не вернулись. А опухшее от большого количества жидкости лицо с трудом помещалось в зеркале.
На поплывший контур и мешки под глазами смотреть было страшно. Утро в китайской деревне пасечников! Никаким чудо-массажёрам, ледяным патчам для глаз или корректорам не под силу оказалось превратить этот раздувшийся шар в знакомое лицо.
Радовало в этой ситуации лишь одно – собственный босс выглядел ничуть не лучше. Нижняя половина лица Бадоева почернела от густой двухдневной щетины. Синие глаза тоже казались угольно-черными. А его грозный голос каждым новым рыком приятно цеплял струны женской души.
Никогда Вероника не замечала за собой склонности к злорадству, но сейчас искренне наслаждалась настроением босса.
Подчиненные ходили на цыпочках и лишний раз старались не отсвечивать. Дамочек из сметного даже на этаже не было видно. А личный покой Вероники не тревожили ни приказы сверху, ни распоряжения своего руководства, ни случайные ходоки, которые вылетали из приемной, стоило только почувствовать тяжелую ауру местного босса.