Стоунхендж. Время для мятежника - стр. 38
Он колол, резал и медленно продвигался по палубе. Оказавшиеся на галере сидонцы пытались вернуться на свой корабль, но их убивали – стоило только повернуться. Уцелевшие сидонцы издавали вопли отчаяния, но не собирались прекращать сопротивление. Могучие воины, искусные мечники, они бились поврозь и вместе. Однако число их уменьшалось, и последний боец их, столь же искусный в воинском деле, как и первый, пал с гортанным проклятием на губах.
Наконец все закончилось, пролилась последняя кровь, убитых раздели и побросали за борт. Экипаж галеры тоже пострадал, но не слишком, порезы промывали маслом и морской водой, пока они не закрывались. Лишь заросший густой бородой молчаливый саламинец получил глубокую рану в живот и теперь сжимал ее края, чтобы не выпали внутренности. Он не пытался остановить кровь. Смерть от потери крови легка, и все это знали. Ему принесли вина, хотя он едва смог омочить в нем губы… Все уселись с ним рядом, разговаривали и шутили… наконец он осел, и глаза его закатились.
Эсон сам смешал вино с водой и приглядел, чтобы досталось каждому. И пока его люди гоготали, ругались, наслаждались своей победой, обратился к ним с высокой задней палубы.
Решение он принял, когда заметил этот корабль, выжидал только подходящего момента, чтобы сообщить его.
– Я знаю этот берег, – закричал он, – я был возле него. В той стороне, в дне пути отсюда, – Египет. Можете плыть туда, если хотите; вы получите свою долю того, что захватили мы на этом корабле и галере.
Послышались довольные восклицания, желающие уже обыскали корабль и явились с тканями и кувшинами масла, даже с резной слоновой костью, ценившейся повсюду. Эсон слышал радость в их голосах и, когда она достигла предельной силы, указал мечом в противоположную сторону – на запад вдоль берега.
– Плывите туда, если хотите, но я отправляюсь на запад и прошу лучших присоединиться ко мне. Мы пойдем за Столпы Геракла, к острову Йерниев, чтобы отомстить за моего дядю и убитых с ним родичей. Назад мы привезем олово, целый корабль металла, который дороже золота и серебра, и каждый получит свою долю. И потому я спрашиваю вас, пересекших море, которое еще никому не покорялось, вас, бившихся с людьми Сидона и одолевших их, вас, бесстрашных и сильных. Кто пойдет со мною в края, которые мало кто видел, чтобы вернуться богачом? Кто будет со мной?
Ответ мог быть только один – могучий одобрительный рев, повторяющийся снова и снова. Кто же мог отказаться, если каждый из них был могуч и знал об этом! Уронив меч на палубу, Эсон перебросил в правую руку копье, поймал его и, отогнувшись назад, изо всех сил запустил в сторону заходящего солнца. Оно взмыло вверх, словно стремясь к самому светилу, подрагивая в воздухе, золотые солнечные лучи отражались от бронзового наконечника, и далекой тростинкой исчезло в воде. Люди разразились новыми воплями.
Подобрав свой меч, Эсон распрямился и увидел лицо криво улыбающегося Интеба.
– Значит, это ты и задумал, – проговорил египтянин.
– Да, задумал. Я обдумывал этот план с того дня, когда ты рассказал мне о гибели Ликоса и остальных. Туда нужно отправить корабль – за оловом и чтобы отомстить, – так почему бы не наш? На возвращение в Микены потребуется несколько недель, потом когда еще выйдем в море. Так зачем возвращаться? Мы и так уже на дороге, ведущей на запад.