Стоунхендж. Время для мятежника - стр. 25
Интеб не стал возражать. Закаленный, острый как бритва кинжал вспорол повязку на правой руке Эсона. Кожа свалилась, и Эсон смог размять онемевшие пальцы, а потом взялся за запястье обвисшей левой руки. Спасая в бою свою жизнь, он совсем забыл про нее. Теперь же ему представилось, что кисть разрублена пополам – такое было вполне возможно: меч рассек кожаные ремни. Интеб срезал остающиеся полоски кожи. Распухшая рука горела, но была цела. Интеб показал ему свинцовую пластину – смятую, но не прорубленную. Вместе с толстым ремнем она остановила меч, не дав ему достичь пальцев Эсона. Микенец старательно сгибал и разгибал пальцы, невзирая на боль: кости как будто были целы.
Здание сотряс могучий толчок. Загрохотали камни, вдали послышались вопли. На дальней от них стороне комнаты вниз с грохотом посыпалась еще уцелевшая черепица.
Интеб торопливо обтер окровавленный кинжал и руку о тунику мертвого атланта, потом показал на груду обломков:
– Надо попробовать вылезти здесь, так идти безопаснее, чем пытаться выбраться через дворец путем, которым мы попали сюда.
– Сперва помоги мне надеть этот доспех, – проговорил Эсон, потянув за шнурки на броне убитого воина.
– Но у нас нет времени…
– Это же полный доспех, самый лучший. Если я буду в нем, нас никто не сумеет остановить.
Возразить было нечего; кроме того, Интеб видел, что спорить бесполезно. Он принялся помогать микенцу раздевать труп, а вокруг падали камни. Наконец Эсон вооружился.
– Эй, бери второй меч, – проговорил Эсон, – и шлем тоже. Быстрее.
– Зачем? Я же не воин.
– Но двоих ты убил.
– Ударом в спину. Из трусости я не умею обращаться с оружием. И прежде не убивал.
– Но все же ты пошел за мной, бился рядом и спас меня.
– Так случилось… почти помимо моей воли. Просто… так вышло. Я сидел наверху и смотрел, как Темис разделывает тебя… но когда ты убил его и эти люди бросились за тобой, я отправился следом.
– Но почему?
Интеб улыбнулся:
– Почему, Эсон? Потому что уважаю тебя. Ты мой друг, царевич. Ты силен в одном, а я в другом.
Они взобрались на самый верх груды обломков и кусков штукатурки. Интеб уперся спиной в упавшую балку. Эсон вскарабкался ему на плечи, неловко протиснулся, орудуя одной здоровой рукой, через отверстие в потолке комнаты. Потом легко подтянул к себе Интеба. Вокруг погибал дворец. Стены рушились, сотрясаемые подземной бурей. Горячий ветер опалял руины, белый пепел с неба жег нагую кожу.
– Меня ждет египетский корабль, – проговорил Интеб, – мы спасемся, если сумеем добраться до него.
– Показывай дорогу.
Кроме них, в руинах уже не было видно оставшихся в живых. Атланты бежали, лишь изредка торчавшая из каменного завала рука или расплющенное тело напоминали, что уцелеть удалось не всем… Они пробирались по разрушенному дворцу, обходя зияющие над нижними этажами дыры, и наконец добрались до опустевшего дворцового двора. Из него лестница вела в расположенный ниже сад. Красные колонны и стилизованные бычьи рога валялись на земле, среди цветов и деревьев. С этой террасы, от подножия царившего над Ферой акрополя, можно было видеть весь остров. Теснившиеся на склоне дворцы и храмы лежали в руинах, как и жилые дома, что располагались еще ниже. А во внутренней гавани, кольцом воды охватывавшей остров, были видны корабли, сгрудившиеся перед устьем канала через кольцевой остров, стремясь в более просторную внешнюю гавань. До нее было слишком далеко, чтобы рассмотреть, есть ли там разрушения, хотя корабли так же теснились ко входу в туннель, ведущий к открытому морю, как и перед каналом из внутренней гавани.