Сторож брата. Том 1 - стр. 27
Помогала скромность компаньона, который знал свое место. Паша Пешков никогда не позволял себе сетовать на частые отлучки хозяйки, безропотно ждал возвращения, кормил котов, сам питался консервами – в ожидании щедрой стряпни.
В отношении Паши слово «подобрала» Наталия использовала аккуратно, с мягкой иронией, показывавшей как ее природную доброту и отзывчивость к безработному человеку, так и социальную дистанцию, отделявшую ее, красавицу, могущую претендовать на значительно большее, нежели безработный вечный студент. Паша Пешков, как говорится, «не вписался» в современный капиталистический процесс, да особо и не старался. Он наблюдал за течением жизни, как то делают буддисты: с хладнокровным любопытством. Образование получил в Московском университете, это не дало перспектив. Попробовал себя в газетном деле, за нерасторопность был уволен; возобновить попытки пристроиться – такое на ум не приходило. Три года в сожительстве с Наталией усыпили фантазию, и без того апатичную. День перетекает в день, меняются сезоны года; сегодня на обед лапша, завтра курица.
Зарплата в медицинской лаборатории не сулила размашистой жизни вдвоем, но Наталия Мамонова подошла к вопросу рассудительно. Приходить домой, где тебя ожидает мужчина, многократно приятнее, нежели возвращаться в пустую квартиру. Наташа, чудная кулинарка, щедро готовила, покупала недорогое португальское розовое, у Паши были все основания благодарить судьбу, как у дворового пса, взятого в профессорскую квартиру.
Компаньон был худ, вял, черно-всклокоченно-волос и много курил. Сигареты – существенная статья расходов на содержание Паши; есть, однако, в курении положительная сторона: дабы спасти комнату от вони дешевых сигарет, Пашу выпроваживали на балкон; можно остаться наедине с мыслями, обдумать планы. Время шло, миновало важных три года, таяло время (наш век раздвинул границы женского возраста), которое можно именовать молодостью. Как выжить в наш век, когда всякий ловит удачу, где может? Сегодня многие жалуются на тотальный контроль над человеком, который обусловлен прогрессом коммуникаций: всякого можно выследить по сетям – философ-радикал Негри даже предложил организовать революцию, агитируя массы через интернет. На то они и «сети», дабы уловлять человеков. Так далеко Наталия не заходила, но изыскивала приватные адреса перспективных людей, писала наивно-трогательные послания, обнаруживая понимание, тонкость, готовность стать наперсником. Так выпускник университета, обзаведясь докторской степенью, посылает запросы в различные фирмы: вдруг он пригодится? Писала, и некоторые отзывались. Так, живо откликнулся акварелист из Оксфорда, предложил нарисовать портрет и оплаченное проживание в отеле, а уже в Оксфорде, посетив три лекции Рихтера, Наталия завоевала расположение немолодого медиевиста. Шаг за шагом, и биография выправлялась. Оба кавалера были женаты, что осложняло ситуацию, но давало возможность одновременной игры на двух досках. И даже на трех, хотя Паша как игрок всерьез не рассматривался. Компаньон все еще содержался на довольствии, хотя паек худел. Паша стал замечать нежелательные изменения в своем рационе: отнюдь не всегда подавали вареную курицу, а фрикадельки из говядины появлялись и вовсе редко. Наталия отдалась процессу, требующему мобилизации всех сил, решительно. Долгие разговоры по телефону с Европой, слезы, плохо скрытые, если разговор неудачен. Паша Пешков, несмотря на природную апатию, замечал мучение в чертах хозяйки квартиры, интересовался, нельзя ли помочь – но где ему понять всю гамму чувств?