Стон и шепот - стр. 32

План по пополнению гардероба Евы выходил, конечно, идиотским, но я не мог позволить своей певчей канарейке самой ехать по бутикам, да и что-то мне подсказывало, что на шопинг она не настроена. В то же время, если я собирался вызвать врача, то не встречать же ей его голой. В груди поднялась волна необъяснимого чувства собственности.

Хочу, чтобы она голой встречала меня и только меня. И не обсуждается.

К тому же нарастало беспокойство за ее физическое состояние. То и дело хотелось проверить, как она, но маленькая дрянь еще утром вырвала камеру из стены. Не идти же к ней самому? Ведь тогда я снова могу не выдержать, и хер меня остановит даже кашель.

Весь следующий час, пока Николай и Марина, дополнительно проинструктированные, уехали, я беспокойно, едва не рыча, слонялся по дому. Ноги сами принесли меня в музыкальную комнату.

Стекла здесь уже убрали, табурет поставили на место к роялю. Сев за инструмент, я откинул крышку, обнажив клавиши, и бегло пробежался пальцами с нижнего регистра до верхнего. Последний звук повис тонким писком и медленно стих, поглощаемый акустикой комнаты, растворился в шуме ветра, залетавшего в разбитое окно.

М-да, девчонка по имени Ева оказалась не библейской няшей. Хотя еще тогда все беды начались именно с той женщины. Строптивая и зубастая. А еще не в меру агрессивная, пожалуй, стоит предупредить завтра доктора Нестерова, который утром приедет на осмотр, чтобы был с ней поаккуратнее.

Что-то подсказывало мне: загнанная в угол и отчаявшаяся птичка, пусть даже в золотой клетке с мягкими прутьями, доктора может и стетоскопом придушить. Когда она сегодня угрожала перерезать себе вены, я, конечно, не поверил: слишком твердый взгляд был у девчонки. Пока еще без надлома, но кто знает, где у нее тот самый запас прочности, после которого у нее хватит сил наложить на себя руки.

Доводить до него я, разумеется, не собирался.

Тряпки, туфли, ювелирка – я дам ей все это без особых усилий. Будет пай-девочкой еще и телефон подгоню для регулярных переговоров с бабкой.

Поднявшись от рояля, я подошел к панорамному окну и прямо через подоконник перешагнул на балкон второго этажа.

Вечер, тишина, где-то вдали шумела автострада, но даже она не портила красоты звука. Стрекотание цикад идеально гармонировало обстановке. Им хотелось наслаждаться. Вдыхая глубоко воздух, я невольно прикрыл глаза и в этот момент спиной почувствовал взгляд.

Ненавидящий.

Обернулся и задрал голову вверх.

Занавески в комнате, где была Ева, дернулись, словно не она только что стояла у окна и сверлила меня глазами, будто рентгеном.

Грязно выругавшись, в который раз подумал о том, что все бабы как бабы: дают, когда скажут, сосут, если им намекнуть, а у меня суровая Челябинская сирена – завел, мать ее, домашнюю зверушку.

Вроде и силой трахнуть можно, а не хочется. Точнее хочется, но не силой. Почувствовав себя редкостно ебнутым типом, я вернулся в дом – дожидаться Марину с гардеробом.

В моем плане тряпки будут первым пряником, раз уж кнут не удался. Еще ни одна баба на моей памяти не могла остаться равнодушной к брендовому шмотью.