Сто вопросов как бы обо мне - стр. 7
Может, в древности были какие-то старейшины у племен? Типа друидов! Бородатые такие, в белых балахонах. И вот собрались однажды все эти Гендальфы вместе на большой поляне. С посохами в руках и все такое. И начали по очереди тыкать в разные предметы. Типа это будет «дерево», это «трава», это «небо».
Так что ли?
А самое смешное, что я ведь теперь все время буду об этом думать. И из-за этого в голове вообще не останется места на квадратные корни, дискриминанты и всякие рациональные дроби.
Потому что они-то рациональные, а я – нет.
Такой уж я человек.
– Привет, Макар, – говорит кто-то тихим ангельским голосом.
Я тут же выпрямляюсь. К.! А я весь красный, потный и вдобавок в стремной старой куртке с росписью на спине – бабушка там мотоциклиста нарисовала. О-о-ох… Как всегда, блин, до последнего тянул, чтоб за Аськой идти, вот и сдернул с крючка, что попало!
К. перебрасывает косу со спины вперед и поудобней перехватывает лямки рюкзака. Лицо у нее, как всегда, очень бледное и сосредоточенное. В общем, сложное такое лицо.
– Тоже на дополнительные?
Я закидываю щиколотку одной ноги на колено другой, чтобы спрятать место, где джинсы протерлись, и стараюсь принять максимально расслабленную позу. Блин! Ну, как так-то? Вот только что сидел и было вроде удобно, а теперь как не повернусь, все не то. Куда я раньше-то руки-ноги девал?
– По русскому? – уточняет К. – Тоже слышал про то, что олимпиадникам могут лишний балл накинуть? От кого?
– Э-э-э… – глубокомысленно отвечаю я. Баллы? Олимпиадники? Спасите!
– Я только вчера узнала, – облизывает губы К., нервно накручивая на палец кончик косы. – А там и так четырнадцать с половиной человек на место!
Я только глазами хлопаю. Четырнадцать с половиной? Половиной!? Пресвятые пельмешки, куда еще половину дели?
– Хотя у тебя же мать учительница, – холодно замечает К. – Ясное дело, ты в курсе.
Если честно, на этом месте я окончательно перестаю понимать, о чем речь. Поэтому смеюсь невпопад и говорю:
–Ты о чем вообще? Я сеструху просто жду!
К. недоверчиво смотрит мне в глаза, и, не найдя в них ни проблеска интеллекта, тут же расслабляется и отпускает свои несчастные волосы.
– А я думала, ты за ум взялся, – слегка улыбается К.
Я подмигиваю:
– Как я за него возьмусь? Он же в голове! – и снова по-дурацки смеюсь. Типа такой «Ха-ха-ха!»
Вот честно, если бы мог, такого пинка бы себе отвесил! Не знаю, почему, но я рядом с К. всегда начинаю вести себя так, словно только что из деревни на телеге приехал. Тпру-у-у, лошадка! Постоянно какие-то глупые шутки шучу, какие-то словечки странные использую. Сеструха… Кто вообще сейчас так говорит?
К. настолько высоко поднимает брови, что они почти теряются под челкой. И тянет тихое:
– Я-я-ясно.
Мне тоже ясно. Что я идиот!
– Ну, пока.
– Ага. Покедова.
К. разворачивается на пятках и быстро уходит. Взлетает по лестнице и даже не оборачивается, чтобы махнуть мне рукой на прощанье.
– Увидимся, – бормочу я себе под нос. И все-таки стукаю себя по башке кулаком, потому что должно же быть наказание у такого преступления.
В смысле, у моей преступной тупости!
Из коридора за раздевалками доносится такой грохот, будто там стадо буйволов вырвалось на свободу и теперь несется по ущелью, преследуя Симбу. Я невольно напрягаюсь, но из-за угла выскакивает всего-то семь младшеклашек, не больше. И все девчонки. Вот как, ну, как семь девчонок ростом, считай, вполовину меня могут производить столько шума?