Сто и одна ночь - стр. 8
Пока Глеб добежал от гаража до крыльца, преодолев всего-то с десяток метров, успел промокнуть насквозь. Распахнул дверь, пропуская гостей. Здесь, в своих стенах, он почувствовал себя лучше.
— Спасибо, — женщина протянула куртку Глебу.
Их руки едва соприкоснулись — и все спокойствие полетело к чертям. Прикосновение ее прохладных тонких пальцев с блестящим колечком на безымянном, взгляд чуть влажных глаз, обволакивающий и в то же время пронзительный, — она плакала? почему? из-за кого? — все задевало его, вызывало душевный зуд.
«Чертовщина», — Глеб усмехнулся сам себе и провел ладонью по жесткому ежику волос, сгоняя наваждение.
— И что это было за кольцо? — Граф рывком разворачивает мое кресло.
Я ахаю от неожиданности.
Он нависает надо мной, упираясь ладонями в подлокотники. Раздетый по пояс, волосы липнут ко лбу. Жар от его тела исходит такой, словно оно полыхает. Но блеск в глазах бесовской, пугающий, будто в глубине их таится что-то еще, мне неведомое. Граф рассержен на меня? Интересно за что.
— Странно, что вы вообще что-то расслышали, кроме стонов проститутки, — холодно замечаю я.
— Вот как?.. — раздается из глубины комнаты язвительный женский голос.
Граф усмехается, оглядывается — короткая передышка, я успеваю перевести дыхание, а затем борьба взглядов продолжается.
— Камилла не проститутка, она моя подруга, — Граф улыбается одними уголками губ. — Я никогда не плачу за секс.
Не сказать, что я очень сожалею о сказанном, но взгляд опускаю. Изучаю свои руки, сложенные на коленях. Длинные пальцы с короткими, ненакрашенными ногтями, почти у самой косточки на запястье — розовое родимое пятно. Слушаю, как приводит себя в порядок подруга Графа. Странно… Мне казалось, одежды на ней было куда меньше.
Мягкие шаги по ковролину — и блондинка склоняется к Графу, все еще нависающему надо мной, для прощального поцелуя. Я внутренне сжимаюсь, приготавливаясь к очередной демонстрации пылкости, но поцелуй оказывается почти дружеским — лишь легкое касание губ. Камилла стреляет в меня взглядом — сквозное ранение, жизненно важные органы не задеты, — а потом внезапно наклоняется и так же целует меня.
Я словно проваливаюсь в кресло, как в яму, — от неожиданности поступка, этого поцелуя на троих, резкого аромата мускусных духов, запаха пудры и тепла женского тела. И только потом вспоминаю, как сильно не люблю прикосновения.
— Глеб пропадет. Уже пропал, — заявляет Камилла и щелкает крышкой пудреницы.
Я невольно оборачиваюсь на звук. Подружка Графа прячет косметичку в сумочку. На Камилле бежевое закрытое платье чуть выше колена, туфли на невысоком каблуке. Легкий макияж. Соглашусь, проститутку она сейчас напоминает разве что именем.
— Шампанское — в ведерке, презервативы — в шкатулке, — доносится уже из-за прикрытой двери.
От этого намека меня словно кипятком в груди ошпаривает. Замерев, слежу, как Граф пересекает кабинет, достает бутылку из ведерка со льдом и, чуть взболтав, открывает ее с громким хлопком. Я ждала этого звука, но все равно сердце екнуло.
Пена течет по стеклу, едва задевая пальцы Графа. Он берет с подноса два бокала в одну руку и одновременно их наполняет. Возвращается ко мне.
— Предлагаю только шампанское, не презервативы, — говорит он, улыбаясь совершенно по-человечески, не похабно, не издевательски. — Ненавижу пить в одиночестве. Составите компанию?