Стикс - стр. 9

Зоя. Заговорила сбивчиво, путано, он еле улавливал суть. – Я знала, что ты будешь волноваться. Ты сам рассказал мне недавно эту историю и отчего-то здорово волновался. В общем, за год до твоего рождения к нам в город приехали иностранцы. Строители. Жили в городе лет десять, я их смутно, но еще помню. Болгары это, конечно, не американцы, не немцы какие-нибудь, но все равно – иностранцы. Мы иностранцев-то в глаза раньше не видали. Они строили у нас в городе новый микрорайон, ну, и все наши женщины, конечно, стали возле этих болгар крутиться. Мама твоя еще школьницей была. Никто толком и не знает, что в тот день произошло. Девочки, ее подружки, на танцы в болгарский городок бегали. Там, говорят, весело было. Ну и Инна Александровна, тогда еще Инночка, с ними увязалась. После танцев на нее и напал здоровенный мужик. Болгарин немолодой. Может, и не напал, а сама захотела. Говорят, выпили они немного после танцев, а мама твоя так впервые в жизни… Сразу-то она в милицию не заявила, да и потом… – Зоя глубоко вздохнула. – А у того болгарина жена, двое детей. И как ни крути – иностранец. В общем, потом уже поздно было заявлять, да и мать твоя сразу не сообразила, что же такое с ней произошло. Времена-то тогда какие были, помнишь? Слово «секс» говорили шепотом да на ушко. Что мы об этом знали? Ничего. Да что ты помнишь!

Она махнула рукой и замолчала.

– Значит, мой отец – болгарин? – спросил он. – Никакой он не цыган, не лицо кавказской национальности, а болгарин, иностранец. И поэтому я такой смуглый?

– Конечно, Ванечка! Инна Александровна говорит, что его вроде Димитром звали. Но тебя записала по своему отцу – Александровичем. Долго ее уговаривали от ребеночка-то не отказываться. Все хотела в роддоме тебя оставить. Да… А этот, что с ней приходил, – муж. Всего лет десять как ей повезло – встретила свое позднее счастье. А вы с ее мужем не ладили.

– Не помню, – привычно сказал он.

– Вот и славно, вот и хорошо, – заторопилась она. – Что плохое забыл – это хорошо. К чему оно тебе, плохое?

Он согласно кивнул. Записал в свою жизнь еще и мать с ее мужем. Потом пришел и этот человек. В возрасте, седой как лунь, страдающий одышкой. Пришел вечером, одетый в штатское, темные брюки и свитер домашней вязки, а когда представился прокурором, Ивана даже затрясло. Отшатнулся, побледнел.

– Иван Александрович, да что это с тобой? – Тяжелый вздох, дружеское похлопывание по плечу. – Ну-ну. Успокойся. Сколько лет мы друг друга знаем? Ты ж ко мне еще юнцом зеленым сразу после юрфака определился. Я ж тебе сам целевое распределение подписывал. В родной район. Неужели и меня не помнишь? Я ведь тебе вроде крестного отца. Да и родного тоже. Хе-хе.

– Извините, – ему по-прежнему было страшно. Прокурор!!! Нет!!! – Извините.

– Ну понятно. Не помнишь. Эх! Цыпин я. Владлен Илларионович Цыпин. Начальник твой. Лучший ты у меня следователь в районе, Ваня. И не скажу «был». Не дождешься. Замены тебе нет. Так-то.

– Владлен Илларионович… – Это же невозможно выговорить! Или язык заплетается от страха? Надо попробовать еще раз. – Владлен Илларионович, боюсь, что я больше не смогу работать. Я ничего не помню.

– Ну-ну. Вспомнишь. Должен вспомнить. Обязан. Ты помнишь, как звонил мне в тот день, когда исчез?

– Звонил? Я? Откуда?