Стикс - стр. 33

Теперь выходило, что Игнат тогда побежал с ножом в сарай, из ревности зарезал Светку, а уж кума потом, как свидетеля. Странно только, что зарезал его аж спустя два года. На вопрос «угрожал ли ему кум разоблачением?» Хайкин внятно ответить не смог.

– Ну а остальные?

– Какие, гражданин следователь, остальные? – беспомощно спросил Хайкин.

– Еще восемь трупов? Три женщины здесь, в городе.

– С головой у меня что-то, – часто-часто заморгал Хайкин. – После того дня я на голову стал больной. В город приезжал: признаю. Может, я и того их. Городских. Порешил.

– Трупы были найдены не сразу, – сказал из угла Свистунов. – Он стал их прятать.

– Точно, – моргнул Хайкин. – Чего ж такое не спрятать?

– Значит, точно определить, когда эти люди были убиты, невозможно? – спросил Иван, и голос отчего-то дрогнул.

– Приблизительно, – Руслан встал, подошел к столу. – Весьма приблизительно. В зависимости от степени разложения. Ты, Хайкин, про нож скажи.

– Да, – вдруг спохватился Иван. – Главное – это нож. Ты ж его взял. Ты с ним к сараю побежал. Почему не сказал тогда на суде, что, когда кумов братец увел эту… Светлану в сарай, не было у него никакого ножа?

– Что ж я дурак, в тюрьму садиться? – выставил вперед свои шишки Хайкин.

– А сейчас, значит, поглупел?

– Тепереча я с повинной. Каюсь. Как в Ржаксах вы меня взяли, так и понял я: все, значит, конец пришел.

– А что произошло в Ржаксах?

– Огород с соседом не поделили. Я ему говорю: забор-то отнеси. На метр отнеси. Кажный год все ближе и ближе к моему дому забор-то передвигается.

Свистунов прошелся по комнате взад-вперед, вернулся в кресло, оттуда пояснил:

– У него дом поделен на две половины.

– Ну да, – охотно подтвердил Хайкин. – На две, как же. Одна, значит, половина была моих родителей упокойных, царствие им небесное, а другая теткина. Вот, значит, одна мне досталась, а другая родственничку моему. Брату двоюродному.

– Сколько ж у тебя родственников! – не удержался Иван.

– Почитай, полдеревни, – все так же охотно сказал Хайкин. – Кто ближний, кто дальний.

– Значит, убитый в Ржаксах – родственник? Двоюродный брат?

– Точно.

– И ты его убил из-за забора?

– Может, и так, – охотно согласился Хайкин. – Может, из-за забора, а может, еще из-за чего.

– Жена его говорит, что вы вроде обо всем договорились, – напомнил Свистунов.

– Чья жена? – моргнул Хайкин.

– Соседа твоего, вот чья!

– Может, и договорились.

– Ты его убил где? Дома?

– Дома.

– А почему труп нашли в пруду?

– Значит, кинул в пруд.

Следователь Мукаев с сомнением посмотрел на хилого Игната Хайкина.

– А далеко ли пруд? – спросил.

– В конце деревни.

– А дом твой?

– Тоже в конце. В другом.

– И ты его нес?

– Значит, нес.

– Через всю деревню?

– Значит, через всю деревню.

– И никто тебя не видел?

– Никто. Вроде дождь в тот день лил. Чего людям по улице шататься в такую погоду?

– А может, ты его у пруда убил?

– Может, у пруда, – еще один согласный кивок. Потом вдруг: – А чего бы я с ним туда пошел, к пруду-то? Выпить-то мы и дома могли, по-родственному, по-соседски. Из одной половины в другую только перейти.

– Тогда как он оказался в пруду?

– Кто ж его знает?

– Послушайте, – Иван вдруг почувствовал от всего этого дурноту. – Игнат… Платонович. Может, не вы его убили?

– Как же? Как же не я? Я. Убивец.

– Ну хорошо, – что-то вдруг всплыло у него в памяти, – наверное, надо ехать туда, в Ржаксы? Да?