Стихийное бедствие - стр. 35

Костин посмотрел на него заинтересованно:

– Что-нибудь серьезное?

Горбатов пожал плечами:

– Не думаю. Просто начальство решило, что мы тут с жиру бесимся, вот и заставило потрясти курдюками.

Костин сделал глоток из своего бокала и вытер салфеткой губы.

– Володя, если позволишь, я хочу кое-что уточнить. Ты слышал о человеке по фамилии Рахимов?

– Сулеймен Рахимов? – удивленно переспросил Горбатов. – Официально считается, что он погиб. В прошлом году люди Арипова прижали его в горах. Там были крупные стычки, и пленных не брали. Мы не вмешивались, потому что приказов никаких не поступало. Поэтому наши танки простояли на приколе. А Рахимов якобы погиб при невыясненных обстоятельствах. Об этом сообщили проариповские газеты. – Он недоуменно поднял брови. – С чего ты им заинтересовался?

– Да ходят слухи, что он жив, – ответил Костин, – я услышал об этом сегодня утром.

Горбатов внимательно посмотрел на него:

– Кажется, теперь я кое-что понимаю. Наши генералы лишних телодвижений не совершают.

– Юрий Иванович, вы заметили? Прошлой ночью в городе было много войск, – произнесла тихо Анюта, – просто кошмар какой-то! Они до утра орали под окнами миссии и стучали какими-то железяками.

– Да, я заметил. – Костин пристально посмотрел на Горбатова. – Расскажи, что ты знаешь о Рахимове.

– Не строй из себя девочку, – усмехнулся Горбатов, – ты знаешь все лучше меня.

– А может, мне хочется услышать мнение других?

– Так кто же все-таки этот Рахимов? У нас в миссии почему-то стараются о нем не говорить, – встряла в разговор Анюта.

– Кость в горле Арипова, – мрачно посмотрел на нее полковник Горбатов. – Причем Арипов обзывает его бандитом, а Рахимов предпочитал называть себя патриотом – вождем оппозиции, если не отцом нации. Но по отношению к России он был настроен более лояльно, поэтому там, наверху, – он многозначительно закатил глаза, – уже, видно, что-то пронюхали, и вся эта суматоха с ремонтом техники неспроста.

– Говорят, до того, как сообщили о его смерти, он хотя и скрывался в горах, но доставлял Арипову немало хлопот, – опять подала голос Анюта. – Правда, до последнего времени никаких новостей о нем не поступало. Вполне возможно, что он и вправду погиб.

– Я думаю, у него хватило ума воспользоваться слухами о своей смерти, залечь на дно и основательно подкопить силы, – усмехнулся Костин.

– А может, он болел или был ранен? – Анюта обвела мужчин вопросительным взглядом.

– Вполне вероятно, – Костин переглянулся с Горбатовым. – И все-таки каковы твои соображения?

– Какие у меня могут быть соображения? – ответил тот уклончиво и посмотрел сквозь бокал с вином на Костина. – Просвечиваешь, поганец? И не стыдно тебе старинного кореша под монастырь подводить?

– Под монастырь? – рассмеялся Костин. – Я что, государственные тайны заставляю тебя выдавать? Или ты присягу давал на верность Арипову? По-моему, что ты, что я на одной флейте играем и заботимся, чтобы меньше крыс на наших границах плодилось.

– Ладно, не убеждай, – отмахнулся Горбатов, – и не считай меня идиотом. Мы с тобой подобных крыс вот так насмотрелись! – Он провел ребром ладони по горлу и наклонился к Костину: – В дивизии все повязаны специальным приказом. А по нему следует, что мы никоим образом не должны вмешиваться в местные дела и даже интересоваться ими. Наше дело – держать границу на замке. Здесь стоит только сунуть свой нос, как сразу окажешься в таком дерьме! Были у нас случаи, в основном с рядовыми. Их мгновенно выслали в Россию и на год или два засадили за решетку. Но даже это лучше, чем попасть в руки Садыкова. В команде Арипова он самый главный головорез – начальник охраны, бывший гэбист.