Размер шрифта
-
+
Стихи для гурманов 2 - стр. 11
он съедает меня
или уже съел,
вижу только половину своего тела,
остальное срезано одеялом,
в тишину этого дня
вонзаются зубы
моего острого слуха,
государство спит,
я уже забываю,
кого мы вчера встречали,
какое желание заказывал в полночь,
видимо оно уже сбылось:
я всё ещё жив.
Плавленый сырок «дружба»
Не что иное,
как реклама самого себя,
страница,
фотографии,
стена,
пиар,
пиаришь личное —
в белье
и даже без,
с желанием подсознательным
продаться,
продать бесценное
богатство
внутреннего мира.
Что там?
Твои ноги,
ты считаешь, стоит?
Золото,
машина —
ты о ней мечтаешь,
но пока стиральная.
Что там ещё?
Кусок природы,
стиха,
песни,
часть любовника,
друзей бумажник,
много,
их много не бывает,
то есть жалкое подобие
дружбы,
плавленый сырок
без дырок,
без любви,
без глаз –
одни предлоги.
Как же я от тебя устала…
Как же я от тебя устала
Думаешь, я не устал?
Может, тогда на море махнём?
Чем?
Как обычно: ты – рукой, а я – самолётом.
Не надо ждать любви…
Не надо ждать любви —
она не приходит к тем, кто в очередях.
Слоня голову
Однажды с неба упал слон –
пять тонн свежего африканского мяса
прямо на голову Мексики,
здесь снег бОльшая редкость,
он упал как снег на голову
посреди улицы.
Утро,
почти никого,
лишь одинокий торговец бананами
сидел и курил в небо,
и тут, неожиданно, – слон!
Он посмотрел на сигарету
текилой своего взгляда:
трава или табак?
Забористая,
надо купить ещё,
от её дыма даже небеса разверзлись,
может, всё же это облако?
Они так похожи на слонов…
Подошёл с опаской, понюхал, потрогал,
нет, слоном пахнет,
скорее всего у него отказали уши.
Пока он звонил продавцу табака,
слон встал, отряхнулся,
хоботом собрал парашют
и ушёл.
исповедь одного подоконника
«Лучше об этом не думать», – подумал я, —
«лучше о чём-нибудь более приземлённом».
Я вдыхаю взглядом через окно
космос
и выдыхаю ночные звёзды,
темнота пахнет тайной,
темнота всё ещё грациозна,
ветер бреет бакенбарды месяца,
жёлтая люстра ночи
перегорит к утру,
ей запасную лампочку
вкрутят завтра вечером,
мне на спине поливают цветы,
завтра её обязательно
кто-нибудь помассирует своей задницей,
я всё ещё думаю
о том, что не могу заснуть.
Он стоит в красном флаге трусов…
Он стоит в красном флаге трусов
на баррикаде сексуальной революции
и требует ласки.
Ему уже около сорока,
а он всё ещё вынужден спать один,
как и многие из тех,
кто пришёл его в этот вечер послушать,
они бы и рады с ним закрутить любовь,
но что-то их держит —
хватит ли им мужества,
достаточно ли булыжников брошено
в их бронированные души,
чтобы они не сомневались,
что «завтра» означало бы «поздно».
Надо
Мне надо что-то сегодня сделать,
сегодня или никогда,
завтра,
завтракать уже слишком поздно,
еда полезна,
она ото всюду лезет,
но дела –
им свойственно,
и они стоят,
они нетронуты,
дела откладываются,
как дерьмо
дела – дерьмо
надо из этого выбираться.
Больно,
я не привык страдать,
дайте мне обезболивающего,
страдания развлекают,
если они чужие,
ими забиты программы
и, глотая чай
в тепле,
я могу рассуждать
о том, что кого-то
сейчас трясёт страх землетрясений,
а кого-то сейчас бомбят.
Отламывая печенье,
я смотрю на море крови,
горсти чужого горя
в трусах на диване,
переключая каналы –
ищу комедию,
у меня вырезано сострадание,
бесчувственная глупость
застыла на лице экрана,
что-то сделать сегодня
надо.
Жара
Последний этаж весны
без лифа,
без лифта,
без фарта,
без флирта,
ног две полосы
разрезаны сталактитом.
Страница 11