Стигма - стр. 51
Я молчала, мои волосы заскользили по лицу, когда легкий ветерок пронесся по переулку мимо уличных фонарей и пожарных лестниц.
Он подождал немного, потом вздохнул.
– Мне жаль, что так вышло.
Я слегка напряглась.
– Зора сказала, что вчера подходила к стойке… а меня там не было. И ты ничего ей про меня не сказала, – произнес он мягким голосом. – Я это ценю. Спасибо.
– Учти, это последний раз, когда я тебя прикрывала, – ответила я, наконец заговорив. Я помогла Джеймсу, но он должен понять, что я не собиралась потакать его саморазрушительному поведению. – Я соврала ради тебя, но больше этого не сделаю. Если ты снова что-нибудь такое выкинешь, я пойду и настучу на тебя Зоре.
Джеймс едва заметно кивнул.
– У меня нет проблем с алкоголем. Я пью, только когда нервничаю или злюсь.
– Тогда ты легко с этим справишься.
Меня не волновало, что я выгляжу в его глазах злобной занудой. Речь шла о работе, поэтому я не допускала никаких компромиссов.
Джеймс скривил губы, но, когда заговорил снова, я услышала в его голосе примирительные нотки.
– Постараюсь, – сказал он, поднося сигарету ко рту.
Его ореховые глаза перехватили мой взгляд, и какое-то время мы стояли, глядя друг на друга и обдумывая услышанное. Пока наши взгляды нащупывали точки соприкосновения, неприятное напряжение между нами постепенно рассеялось.
Передо мной стоял знакомый мне Джеймс – добродушный, общительный, с веселыми глазами. От чокнутого парня, который прошлым вечером доводил меня до белого каления, не осталось и следа.
Однако кое-что меня все же беспокоило. Нужно обсудить эту тему не откладывая, хотя я предпочла бы сделать вид, что ничего не произошло.
– Случилось и еще кое-что.
Джеймс с любопытством посмотрел на меня. Я вздохнула, набираясь смелости.
– Вчера вечером… ты хотел меня поцеловать.
Джеймс зажмурился и закашлялся, словно подавившись сигаретным дымом, так что даже схватился рукой за перила лестницы.
– Что? Это как?
– Никак. До этого не дошло, но у меня есть все основания полагать, что ты собирался это сделать.
Джеймс смотрел на меня долгую минуту, в течение которой он, казалось, переваривал услышанное. Затем опустил голову и смущенно взъерошил волосы. Я не видела выражения его лица, но мне показалось, что он… улыбался.
– Слушай… как нехорошо получилось… Мне прям стыдно…
Я была удивлена, увидев его веселое лицо. Похоже, он не собирался воспринимать ситуацию всерьез. Он вообще понял, что я ему сказала?
– Вот почему ты сегодня на меня не смотрела?
– Это не смешно, – упрекнула я его.
– Ну это как посмотреть…
– Ты должен пообещать мне, что подобное не повторится!
– Ладно, Мирея… Ты, конечно, красивая, спору нет, – сказал он с хитрой улыбочкой, – но, как ты знаешь, вчера я был не в себе. Да и, честно говоря, ты для меня молода, я предпочитаю… зрелых женщин.
Ничуть не успокоенная этими словами, подозрительно прищурившись, я посмотрела на Джеймса.
– Ты считаешь меня красивой?
– Любой мужчина посчитал бы тебя красивой, – сказал он полушутливым тоном. – Тебя это напрягает?
Если честно, да. Непонятно почему, но это так, и точка. И потом, красавицей всегда была мама. Она умела сиять. С ее золотисто-каштановые волосами и милыми, как у олененка, глазами, она была создана для того, чтобы ею любовались и восхищались.
Я на нее не похожа.