Стигма - стр. 22

Джеймс посмотрел на результат, приподняв брови. Я подождала, пока он внимательно изучит коктейль, проверит, как сквозь него проходит свет, чтобы оценить прозрачность. Закончив с этим, Джеймс поднес напиток к губам. Попробовал на вкус, двигая уголками рта, и наконец проглотил все содержимое бокала. Потом языком снял оливку со шпажки и медленно ее прожевал.

Когда он сглотнул, я заметила, как медленно двигалась его челюсть, как будто его вкусовые рецепторы хотели поглотить каждую каплю этого нектара.

– Кто тебя научил? – спросил он без тени иронии.

Он говорил спокойно, но серьезно, как будто мы только что достигли уровня, где нет места подтруниванию над коллегой.

– Мне действительно интересно, – добавил он искренним тоном, когда увидел, что, вместо того чтобы ответить, я принялась расставлять по местам предметы, которыми пользовалась. – Не каждый способен подчеркнуть сухой и дерзкий вкус мартини, не усиливая его вкусовых качеств.

– Старый бармен из моего городка, – пробормотала я.

– Он миксолог?

Я нахмурилась и взглянула на него.

– Что за слово такое?

– Миксология – наука о создании коктейлей. А миксолог – это бармен, специализирующийся на составлении напитков, владеющий передовыми навыками, которые позволяют ему создавать уникальные шедевры. Личные штрихи, которые ты добавляешь, заставляют меня думать, что ты училась у кого-то, кто умеет… творить.

Я слушала Джеймса с интересом, и он искренне мне улыбнулся. Я узнала, что ему двадцать девять лет, что он работает барменом восемь лет, посещал курсы миксологии, поэтому умеет распознавать «художественные» штрихи, выходящие за рамки оригинальных рецептов.

Спикизи славились качественными коктейлями, поскольку, учитывая сложность доступа в бар, приз должен оправдывать ожидания, так парень и привлек внимание Зоры.

– И как его зовут? – спросил Джеймс, поставив локти на стойку.

Я задумчиво посмотрела на свои руки, прикрытые короткими рукавами черной футболки.

– Том.

– Значит, ты тоже прошла курс миксологии?

Я опустила глаза на стойку, уклоняясь от вопроса.

Моя история сильно отличалась от его.

Я долго раздумывала, стоило ли ему что-нибудь наплести, ведь раскрыться перед кем-то мне всегда было трудно, для меня это все равно что приблизиться к дикому зверю.

Я замкнутая, закрытая, это часто отталкивало от меня людей, но шипы, которые я со временем заострила, – единственный известный мне способ защититься от мира.

– Моя мама была певицей в казино, – медленно призналась я, решив в конце концов сказать правду. – Когда она выступала, всегда брала меня с собой, чтобы не оставлять дома одну. Я крутилась возле бара, наблюдая за ней, и Том был достаточно любезен, чтобы присматривать за мной. – Я прикрыла глаза, согретая этим воспоминанием. – Вот и все мои курсы. Наблюдала за Томом каждый день в течение многих лет, с самого детства. Он многому меня научил.

Я снова увидела его морщинистое и милое лицо, вспомнила терпение, с каким он, выполняя свою работу, старался составить мне компанию. Поначалу я была очарована, наблюдая за его трюками с бокалами, но, когда подросла, сосредоточила внимание на более сложных приемах.

Вечер за вечером я называла ему ингредиенты, необходимые для того или иного коктейля, предугадывала его действия. И он, удивленный и даже гордый, сказал, что при любом мастере я буду образцовой ученицей.