Стервам слова не давали - стр. 11
Я кивнула официанту, дежурившему у нашего столика, то ли подслушивая, то ли боясь упустить этот жест, в общем, подбежал он быстро, заменил «первое» на «горячее», и удалился на пост обозрения.
– Напрасно вы грустите, Георгий, со мной вам будет весело, обещаю. – Внезапно я разнервничалась не понятно отчего, скривилась, чем вызвала у бедного Георгия очередную волну паники. – Георгий, почему у вас такое длинное и такое невыразительное имя? Давайте как-нибудь покороче, Жора, например, и на «ты». Меня, кстати, можете звать Лара.
– Я, пожалуй, воздержусь. А друзья меня зовут Гоша.
– Гоша? Мне всегда казалось, что это из другой оперы, нет?
– Не знаю, они так привыкли. Так что там с вашим мужем?
– А что с ним? Наверняка кусает локти и бьётся в истерике, но обратно я его не пущу, пусть не надеется.
– А что, уже просился?
– За пятнадцать лет? – Гоша странно-удивлённо кивнул. – Ни разу. – Покачала я головой и улыбнулась. – Надеюсь, ты ничего не имеешь против детей? У меня взрослый сын.
Гоша только криво усмехнулся одним уголком рта, шумно сглотнул, посмотрел на котлету, потом, более жалобно, на официанта, и всё же решился его подозвать.
– Молодой человек, подскажите, а есть вариант, при котором вот эта дама…
– Лариса. – Напомнила ему я.
– Да, да, вариант, при котором Лариса пересядет за другой столик?
– Извините?
Мальчик почему-то посмотрел на меня.
– Ничего, Гоша шутит, идите.
И Гоша убийственно-жалким взглядом и протяжным стоном проводил возможного спасителя. За столом воцарилось молчание, я расправилась с салатом, насладилась вкусом и уже получила заказанное второе блюдо, а мой собеседник совсем погрустнел.
– Лариса, признайтесь, вам что-то от меня нужно?
– А ты мне это дашь? – Удивлённо уставилась на мужчину, не понимая, почему тот так быстро сдался.
– Смотря что. – В нём явно загорелся огонёк надежды и голос приобрёл не только бодрость, но и мужественность.
– Перепиши на меня свою квартиру.
– Что?
– Квартиру. Свою. Перепиши. – Сделала жалобные глазки и похлопала ресничками, демонстрируя их природную длину и пушистость.
– Вообще-то у меня дом. – Серьёзно ответил он.
– Не важно, главное, чтобы ты был готов с ним расстаться.
Вот тогда до бедного дошло, что я шучу и он впервые за весь обед улыбнулся.
– Ну и шуточки у вас. – Пожурил, и с аппетитом принялся за пюре.
– Гоша, а ты мог бы жениться на такой энергичной и живой женщине, как я?
– А вы считаете, что мне в жёны больше подходит неэнергичная и мёртвая? – Хмыкнул, чем продемонстрировал улучшившееся настроение и заел пюре котлетой.
– Я этого не сказала, но ты какой-то… замудоханный, извини за выражение.
– Да ничего, я и сам знаю. Новая должность, знаете ли, требует большого внимания, авторитета, уверенности, вот и выбился из сил.
– Значит, я пришлась как раз кстати?
– Видимо, да. И всё-таки, почему вы развелись с мужем, ведь, насколько я понял, у вас общи сын?
– Он сказал, что у меня плоские шутки, упрекнул, будто совершенно не умею готовить и выжить рядом со мной может только неандерталец и то, лишь потому, что не поймёт ни единого моего слова.
На самом деле, он именно так и сказал, но ещё добавил, что, то варево, которое я так убедительно обозвала супом, с удовольствием вылил бы мне на голову, если бы я не была матерью его сына. Хлопнул дверью и даже не забрал свои шмотки со съёмной квартиры, в которой мы жили с маленьким Андрюшей вот уже три месяца. И научиться готовить стало для меня идеей фикс. Я её осуществила, только вот теперь мне некому утереть нос этими способностями, так как Эдик ушёл бесповоротно и я действительно не видела его все пятнадцать лет, как, впрочем, и алиментов на сына.