Стеклянный лес - стр. 26

Я задрожала и крепче обняла Пи Джея.

– Только то, что ни одна мать… я не могу представить, чтобы женщина… мать… могла намеренно сделать нечто подобное. Тем более с отцом своего ребенка. – Я снова покачала головой, а потом прошептала: – Просто не могу представить.

Вручив мне визитку и попросив звонить, если я вдруг что-то вспомню, Джин ушла. И только когда ее «шевроле» двинулся с места, в голове всплыло, как накануне вечером она поинтересовалась у Пола, помнит ли он ее, и муж ответил отрицательно.

Я не сомневалась, что Джин ему не поверила, и могла расспросить ее, откуда она знает Пола.

Жаль, что я вспомнила об этом слишком поздно.

По дороге в похоронное бюро дядя Пол пытался убедить Руби не устраивать похороны так скоро.

– Мы можем немного подождать. Вдруг твоя мама вернется? Никакой спешки нет.

– Есть, – возразила Руби.

Он даже не пытался на нее давить, а только спросил:

– И кто, по-твоему, придет на поминальную службу? Только патологически любопытные и те, кого твой отец не очень бы хотел видеть. И ты это знаешь.

– Конечно, знаю.

Но было кое-что, чего Руби не сказала дяде Полу.

Однажды, не так давно, отец рассказал ей, какими бы хотел видеть собственные похороны:

– Никакой заупокойной службы. Никаких хвалебных речей, могилы и самих похорон. Пусть меня кремируют, а пепел развеют по ветру. Где угодно. Хоть на помойке. Мне все равно.

Руби надеялась, что отец не рассказал о своем желании кому-то еще, например матери или дяде Полу, потому что его желание казалось ей неправильным. Руби считала, что смерть человека нужно осознать и признать.

Встретив в лесу Шепарда, она рассказала ему, что хочет устроить поминальную службу.

– Пусть все уяснят, что он… что его больше нет.

Шепард пожал плечами и тихо ответил:

– Если тебе хочется устроить прощание с отцом, значит, так тому и быть.

Согласие Шепарда – или его нежелание спорить с ней – укрепило Руби в своем решении. Поэтому она и заявила дяде Полу, что они должны немедленно организовать поминальную службу по отцу, а затем предать его земле.

– Недалеко от Стоункилла располагается симпатичное католическое кладбище. Я знаю, что отец не посещал церковь, но наверняка хотел бы упокоиться там.

Дядя Пол остановился на красном сигнале светофора и повернулся к племяннице:

– Дорогая, мне необходимо кое-что у тебя спросить.

Руби ждала, плотно сомкнув губы.

– Ты знаешь, где твоя мать? – нахмурившись, произнес он, но в это время загорелся зеленый свет.

Без четверти двенадцать я услышала шорох гравия на подъездной аллее, а потом два раза хлопнули двери машины, и поспешила на крыльцо, чтобы встретить мужа и племянницу.

Руби по-прежнему была худощавой, но не такой неуклюжей, как год назад. Ноги и руки приобрели довольно привлекательные формы. Светлые волосы не падали на лицо лишь благодаря темно-синему ободку. На плече красовалась большая матерчатая сумка, сшитая из сложенных в причудливый узор кусочков ткани и напоминавшая лоскутное одеяло. Девочка шла с опущенной головой, но, когда поднялась на крыльцо и посмотрела на меня, я увидела такие же, как у Генри, Пола и Пи Джея, блестящие карие глаза.

– Руби, мне очень жаль, – прошептала я, раскинув руки в стороны, и девочка нехотя позволила заключить себя в объятия, а потом прошла в дом и направилась в сторону своей комнаты.