Стеклянные тайны Симки Зуйка - стр. 35

Нора Аркадьевна была сестра дяди Саши. А дядя Саша был маминым мужем. Но не Симкиным отцом…

Симкиной маме не везло на мужей (так говорили соседки).

До войны мама жила в городе Горьком. Одна жила, в двухкомнатной родительской квартирке, отца и матери тогда уже не было на свете. Одну комнату сдавала квартирантам, чтобы как-то прокормиться, и училась в пединституте. На втором курсе, в тридцать седьмом году, она вышла замуж за фельдшера городской больницы. Было ей тогда двадцать лет. Стали жить-поживать в своей комнатке в деревянном доме на берегу Волги. Хорошо, но не долго.

Квартирантам-соседям очень хотелось вселиться и во вторую комнату, прибрать к рукам всю квартиру. И они сообщили кудаследует , что молодой фельдшер рассказывает нехорошие анекдоты про советский колхозный строй. Время было такое, что люди вздрагивали по ночам от любого стука в дверь, шла борьба с «врагами народа». Сажали всех подряд, от дворников до маршалов. Конечно, пришли и за маминым мужем. Отправили его в лагеря под Воркуту. А маму – в ссылку. Хорошо, что не на дальний север, а в Турень – хоть и небольшой, но все же город, где жизнь не такая тяжелая, как в глухой деревне. Может быть, пожалели молоденькую женщину, она была на пятом месяце беременности.

Нашлись в Турени добрые люди: отыскали маме угол на краю города, помогали нянчиться с малышом, когда он родился, потом устроили маму на бухгалтерские курсы… Мальчик Игорь, появившийся на свет в Турени в тридцать девятом году, так никогда и не увидел отца. Тот иногда присылал из лагеря письма (видно, режим там был не самый суровый), а когда напала на нас Германия, выпросился на фронт. Бывало, что «не очень виноватых» отпускали тогда из лагерей на войну (конечно, только в наиболее опасные места). В первом же бою рядового Утехина, что был отцом Игоря, ранили, а после госпиталя перевели из пехотного полка в медсанбат – фельдшер же. И вскоре даже дали «кубик» в петлицы, то есть стал он младшим лейтенантом медицинской службы. Но служил недолго, в начале сорок второго года погиб. Не в бою, а просто на дороге, когда перевозили раненых, – снаряд попал в кузов грузовика.

И остались мама и трехлетний Игорь одни на белом свете. Хорошо хоть, что мама считалась теперь не женой «врага народа», а вдовой погибшего командира – одной из тысяч таких же настигнутых бедой женщин. Как маялась, как растила мальчишку, чего рассказывать. Так было со многими… Научилась шить, по вечерам, после своей бухгалтерской работы в конторе сапоговаляльной фабрики (то есть в которой делали валенки), сидела над заказами, перелицовывала довоенные пальто и костюмы, шила из привезенных с фронта гимнастерок и галифе ребячью одежонку. Такая частная работа законом не одобрялась, но смотрели на нее сквозь пальцы (может быть, снова жалели).

Игорек учился хорошо, но был, как говорится, «оторви ухо с глазом». Оно и понятно – без отца-то. И в сорок восьмом году мама вышла за актера местного драмтеатра Виктора Стеклова. Было ей в ту пору около тридцати, но выглядела она молоденькой – маленькая, стройная такая. Многие думали, что Игорь и она – брат и сестра… А Виктор Стеклов актер был не слишком-то известный, на вторых ролях, и по этой причине часто жаловался на судьбу и завистников, предварительно приняв в себя рюмку-другую. Однако ничего, жили. В мае сорок девятого родился Симка. А еще через год актер Стеклов с театральной бригадой отправился на долгие гастроли по городам Сибири и Дальнего Востока. Писал редко и наконец откуда-то из Хабаровского края сообщил, что решил остаться в местном театре, «чтобы коренным образом переломить свою карьеру в нужную сторону». А как переломит – заберет, мол, к себе жену и сына.