Стеклянная республика - стр. 5
Одной ногой Бет оперлась о воротный столб – капюшон вверх, голова вниз – пальцы мелькали, пока она набирала сообщение. Остроконечный железный прут, с которым она теперь не расставалась, покоился на сгибе локтя. Она повернула экран к Каре. «Готова? Уверена?»
Кара выдохнула:
– Не-а, но я не уверена, что это вообще когда-нибудь произойдет, так почему бы не сейчас?
«Только хардкор, Карандаш Хан. Я тобою горжусь».
Асфальтово-серые глаза встретились с Кариными.
Не отводя взгляда, Бет набрала вслепую:
«Ты ведь знаешь, что я пойду с тобой, если захочешь? Черт с ними. Я все еще числюсь там. Просто скажи, и мы будем сидеть вместе на французском».
Кара с любопытством поглядела на подругу.
– Когда я в прошлый раз это предложила, ты не горела энтузиазмом.
Бет немного смущенно пожала плечами.
«Мне этого не нужно. Но я бы встала рядом с тобой перед расстрельной командой, если бы ты захотела».
Кара поступила бы так же.
Она коснулась щеки.
– Нет, спасибо, Би. Мне бы не помешало уйти с авансцены, но боюсь, ты отберешь у меня последние крохи славы.
«Без паники! У меня есть копье».
Она шутила. Возможно.
И все равно Кара поморщилась при мысли о том, что Бет воткнет свой прут в любого, кто не так на нее посмотрит. Теперь в ее подруге чувствовалось что-то дикое, и она не могла ничего с этим сделать.
– Однако, – сказала она, – думаю, это могло бы немного поколебать Нормальное Функционирование.
Уловив виноватую вспышку в глазах подруги, Кара одновременно услышала эхо собственного голоса:
«С меня довольно путешествия вниз по кроличьей норе, Би».
Она так решила, и должна была этого держаться, не позволяя себе оглядываться. Бет протянула руку, Кара прижала свою ладонь к ее, и они переплелись пальцами. Странная кожа Бет царапнула подругу: теплая и шершавая, словно летний асфальт.
Бет набрала одной рукой:
«Найду тебя в конце дня».
Девушка с кожей цвета улиц с силой оттолкнулась от ворот, засунула прут под мышку и вплыла в медленно сгущающуюся утреннюю толпу.
Кара поймала несколько неодобрительных взглядов напыщенных «пенсов».
Опустив голову в капюшоне пониже, словно прячась от ветра, Бет могла сойти за обычного подростка, который, поглядев утром понедельника на школу, решил сегодня не заморачиваться.
«Ты – по-прежнему ты, – убеждала себя Кара, поворачивая обратно к воротам. – А школа – по-прежнему просто школа».
Как будто в этом-то и не состояла вся проблема.
Вцепившись в лямки рюкзака, как в стропы парашюта, она протолкнула себя в ворота.
В коридорах Фростфилда царила обычная какофония смеха, выкриков, подтекающих из телефонных динамиков басов, учителей, скрипучего линолеума и хлопанья шкафчиков. За всем этим Кара слышала отрывочное бормотание и прерывистые вздохи. Видела поспешно отводимые взгляды.
– …смотрите, кто вернулся…
– …что с ней случилось?..
– …где ее припанкованная подружка?
– …ее выгнали за ту фигню с граффити, помните?
– Не-а, Солт не стал это раздувать… кстати, а где Солт?
Кара точно знала, где доктор Джулиан Солт: под чертовой подпиской о невыезде.
Следователь, ведущий ее дело, звонила ей накануне, чтобы об этом сообщить. Та же темноволосая женщина с усталым взглядом неделю назад четыре часа ласковым голосом задавала Каре до боли тупые вопросы.
– Нет, – отвечала Кара, чувствуя себя маленькой и обиженной, сжимая мамину руку. – Мы никогда не делали… этого. Но он прикасался ко мне. Нет, силой не принуждал. Нет, это был… это был шантаж. Он угрожал засадить Бет в детский дом. Она моя лучшая подруга. Нет, она не знает. Нет, я не знаю, почему вы не можете с нею связаться.