Стефан Пермский - стр. 3
По дороге из Москвы к Дону Стефан познакомился с группой воинов из Вятского отряда, которые называли себя: «Пермяки мы». Они молились на восходе солнца обтесанному полену с головой человека, вместо глаз у него вставлены цветные камушки. Натирали губы идолу корочкой хлеба, ставили к дереву и шептали заклинания. Протягивали руки к чурбаку, говорили, что это их бог. Стефана это омрачало. Он хорошо знал Писание. Много спорил с отцом Сергием, когда навещал его в Радонеже.
Стефан по ночной вылазке знал, что тылов у противника не было. Все полки выдвигались на передовую линию по двум причинам, первая – огромной массой войск нагнать страх на русских, вторая – Мамай боялся, что во время боя задние полки могут уйти в степь ввиду слабости их духа, ведь они дрались против своей воли на чужой земле. Стефан отправил тогда Ивана в засадный полк к князю Владимиру Андреевичу. Князь знал Ивана, не раз бывал на исповеди у Стефана в Устюге. Помнил Ивана белокурым мальцом. Оставил Ивана при себе гонцом для связи.
Как только туман рассеялся, Иван попросил разрешения у князя Владимира посмотреть поединок. Иван знал и Александра Пересвета, и Андрея Ослябю. Дядя Стефан с Иваном зимами, на Крещение, заезжали в обитель к Сергию в Радонеж. Иван поединок наблюдал издалека, из-за деревьев. Был строгий наказ никому и носа из леса не показывать. Видел, как два всадника мчались друг другу навстречу, сшиблись и оба упали. И масса воинов с криками огромными потоками хлынула друг на друга. Солнце перевалило за полдень, правый фланг русских дрогнул и медленно стал отходить назад, затем выровнялся, закрепился. Паники не было. Стала проваливаться середина. Смят передовой полк, но большой полк выстоял. Мамай бросил все силы на левый фланг. Огромная масса татар устремилась с холма вниз. Левый фланг дрогнул, стал отходить к Непрядве. Положение было критическое. Князь Владимир Андреевич несколько раз посылал гонцов к Дмитрию, но гонцы возвращались обратно и сообщали, что Дмитрий где-то в гуще боя, пробраться к нему невозможно. Воины стояли плечом к плечу. Князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынец настоял: «Пора вводить засадный полк, иначе будет поздно».
Несколько тысяч воинов на огромных массивных жеребцах рванулись вперед, сметая на пути людскую толпу. Кони с ржанием неслись вперед, вздыбливаясь от запаха крови и раздирающих криков. Татарские воины, увлеченные боем и наживой, не ожидали удара сбоку. Не успели обернуться, как попали под тяжелые мечи русских воинов. Огромные кони-битюги давили, топтали, рвали татарву. Князь Владимир с тремя сотнями удальцов выскочил в тыл татарам, за ним увязались устюжане. Стефан не отставал от князя, рядом скакал племянник Иван. Отряд рвался к ханскому шатру. Над полем разнесся крик поражения. Татарва, давя, топча друг друга, побежала назад.
Мамай, видя общее бегство, понял, что битва проиграна – запасных полков не было. Бросил ставку и с сотней верных бросился наутек. У реки Мечи замешкались. Над полем боя стоял победный рев. Русские воины, прыгая по трупам, по щиколотку в крови, бросились вдогонку. Князь Владимир разрешил своему окружению преследовать врага. На берегу реки Мечи Стефан врубился в бегущую толпу, среди которой выделялся огромный человек в рясе, с коконом на голове. Стефан пробился к великану. Конем сшиб его. Человек стал на колени, с груди выхватил крест и поднял его над головой. На ломаном русском языке с акцентом молил: «Не убивайте нас, христиане мы». Стефан прокричал: «Именем Христа дарим им жизнь». Порыв мести спал. Люди очумели от крови. Остановили коней. Чужеземцы уходили за реку, кто вплавь, кто по дну, проваливаясь в ямы по шею. Солнце катилось за Дон.