Стазис - стр. 35
Воевода слушал в полнейшем потрясении. Он даже перестал пить. Пан Корча задумчиво черкал карандашом в блокнотике, каждые несколько секунд охал и тряс седой головой. Только князь превратился в камень и смотрел на Синклера не моргая.
– Это неправда. Полностью. Это неправда, – сказал Синклер. – Зачем мне, князь?
– Зачем предателю, преступнику, вероломному бродяге большие деньги? – спросил Коршун. – Предатели и преступники тоже люди и тоже хотят денег. Даже если они не совсем люди – как вы, Синклер. Дружба вам чужда, товарищеские отношения – блеф. Нам известно, что Стазис выжег в вашей душе значительную часть человеческих эмоций. Впрочем, он любезно оставил вам умение наслаждаться алкоголем и женской любовью. Вы сами это говорили. Кажется, в казанском баре-борделе «Астрид» летом прошлого года, четырнадцатого июля, приблизительно в половину десятого вечера. Или пятнадцатого июля? Всего не упомнишь, человек я уже немолодой, память иногда подводит. У меня на вас большое досье, Синклер. Я давно вас изучаю. Стало быть, Стазис оставил вам еще меньше моральных барьеров, хотя их и раньше было не так много, не правда ли?
– Вот ублюдок, – сказал Синклер. – Это ложь. Князь, это ложь.
– Вы такого не говорили? – удивленно спросил Коршун.
– Говорил. Все остальное ложь. Я не провокатор.
– Как это у нас здорово выходит. Это правда, и это правда, и пятое правда, и десятое – правда, причем документально подтвержденная. И ваша попытка сбежать, когда я подал бойцам знак ареста. А в целом все ложь, я ублюдок и вас цинично оболгал?
– Да, – сказал Синклер. – Я действительно. Все это видел. Я не работаю. На Распутников.
– Но носите их татуировку? – спросил воевода.
– Это было давно, – сказал Синклер. – Как вам объяснить?
– У вас была возможность все объяснить, Синклер, – сказал Коршун. – Боюсь, вы ее упустили. Зря вы это затеяли. Зря вообще сюда пришли.
– Князь, – сказал Синклер и беспомощно посмотрел на лидера Хлеборобов. – Скажи!
Князь задумчиво перебирал в руках листы с донесениями. Он уже не читал их, просто по инерции вертел в руках. Уголки его губ опустились. В своем слишком большом и чересчур высоком кресле он стал похож на обиженного сгорбленного ребенка.
– Тебе есть чем ответить, Синклер?
– Я не показал вам всем еще одну вещь, – сказал Синклер.
– Да, ты говорил, у тебя есть что-то еще. Какое-то еще доказательство. Оно у тебя с собой? Покажи его нам. Но учти, что это твой последний шанс.
– Мне нужен вещмещок, – сказал Синклер. – Прикажи им принести.
– Подайте баул нашего гостя! – крикнул Коршун. – И готовьте почетный эскорт!
Князь бросил на него быстрый взгляд.
– А что? – удивился Коршун. – Эскорт в любом случае понадобится. Если врет – до тюрьмы. Если нет – до покоев.
– Зачем до покоев. Эскорт? – спросил Синклер.
– Не будет никаких покоев, – ответил Коршун.
Бойцы клана внесли в комнату потертый вещмещок Синклера. Они остановились перед ним с мешком в руках и замялись. Синклер протянул руку. Бойцы отшатнулись.
– Дайте ему мешок. Наш гость все равно под прицелом, – разрешил Коршун.
– Спасибо, – сказал Синклер.
«Скотина», – подумал он.
Бойцы аккуратно, на вытянутых руках протянули мешок и поспешно, но стараясь не терять достоинства, отступили назад. Синклер запустил руки в мешок и принялся рыться. Не доставая рук, он сказал: