Статус: (не)свободна - стр. 9
- Понял, не дурак, - разводит руками папа.
- Дурак бы не понял? - улыбаюсь я и, послав ему воздушный поцелуй, иду одеваться.
Вопрос с финансированием ремонта ходовки совершенно явно закрыт и больше не поднимется. Что меня полностью устраивает, ведь папа, переезжая на север к маме, оставляет эту машину мне. То есть она будет моей, а зачем мне машина с расшатанной подвеской?! Я, правда, не уверена, нужна ли она мне вообще, и без папы рядом пока еще никуда ни разу не ездила, но могу ведь и научиться. Папа по-любому не станет перегонять ее в Тюмень, он уже заказал там себе новую. Ждет-не дождется, когда ее опробует. Поэтому пусть пока будет, потом решу, что с ней делать: ездить - не ездить.
Папин отъезд уже скоро. Не выдержал он разлуки с мамой и утомился ежемесячными, а то и чаще, перелетами - полтора года почти жить на два города заставят сдаться даже такого стойкого человека, как мой папа. Мы с сестрой всячески поддерживали это его решение с того момента, как оно только зародилось. Упирали, что взрослые и что не пропадем без опекуна. Действительно ведь уже не маленькие мы - у меня второй курс, Алиска вот-вот окончит школу и в июле отметит свое совершеннолетие. Мы вполне можем отпустить папу и справляться самостоятельно.
И папа то ли повелся на наши уговоры, то ли желание быть с мамой перевесило, но в итоге он подал рапорт о переводе. Уедет сразу после Алискиного выпускного вместе с мамой, которая, конечно же, не пропустит столь знаменательного события в жизни младшей дочери и взяла под это дело маленький отпуск.
*
В универ сегодня стараюсь приехать пораньше, надеясь успеть выслушать рассказ Аглаи о поездке в Кёльн и про сам концерт.
- Шереметева, это было годно!
- Всего лишь годно?! - фыркаю разочарованно - я ожидала большего восторга.
- Ну ладно - бомбически, офигенно, очешуенно, улётно, кайфово! Так норм эпитеты?
- Так норм, - киваю одобрительно. - А что Джаред?
- А что Джаред? - повторяет она, но с вопросительным ударением не на Джареде, а на местоимении.
- Ну… как он тебе вживую? Ждала ли ты его у выхода, получила ли автограф?
- Шереметева, ты в себе ли? - Аглая смотрит с сомнением и опаской, будто я буйная помешанная. - Мне сколько лет? Времена, когда я мечтала об автографе любимого певца, давно прошли.
- А они были? - удивляюсь я, потому что про автограф спросила чисто постебаться - не могла себе представить Степанкову гоняющейся за чьей-то каракулей на фотке.
- Были, лет с десяти до тринадцати я млела от прекрасно печальных глаз Ника Джонаса. Вот приедь он тогда в Москву или я окажись где в Европах или Америках, точно караулила бы где-нибудь у гостиницы, как все эти безумные фанатки.
- А я и думала, что ты безумная, - признаюсь с улыбкой.
- А я безумная, и одержимая. Вот как ты своим Никитой. Исключение в том, что меня в Джареде интересует не человек, а музыка.
- Ты считаешь меня одержимой?! - окончание ее речи я не дослушиваю.
- Конечно, - отвечает спокойно. - Все мы чем-то одержимы. Или кем-то. Кто-то едой, кто-то курением, кто-то ребенком. Я - "Марсами", а ты Никитой. Ой, да перестань сползать в прострацию. Я не сказала, что это плохо. Одержимость разная бывает, от маниакальной до божественной. Твоя где-то посередине. Да и объект очень даже достойный.
- Утешила, - я усмехаюсь и закапываюсь в свой рюкзак - продолжать разговор мне резко расхотелось.