Статус: (не)свободна - стр. 36
- Это самое плохое в вашем отъезде, - смеюсь я. - Но, к счастью, до сентября мне будильник не понадобится.
- Понял. Напомню в сентябре.
Я помогаю спустить вниз чемоданы - ну как помогаю, моя помощь никому не нужна, конечно, это лишь повод проводить их до машины, чтобы продлить время вместе хоть на несколько минут. Поэтому еду с ними в лифте, жду, пока они загрузятся в "Тойоту Камри" и следую взглядом до тех пор, пока зад такси не скроется в арке, подмигнув мне поворотником. Я точно знаю, что это "пока-пока" от папы, хоть за рулем и не он. И даже потеряв "Тойоту" из виду, еще долго стою, словно приклеенная к пятачку на асфальте. И на душе так чудовищно паршиво, что глаза щиплет, и мне приходится пару раз вдохнуть поглубже, чтобы не разреветься, как маленькой, и не начать звать маму.
Никогда не любила прощания, и уж точно впервые так надолго расстаюсь с семьей.
Простояв так минут двадцать, я понимаю, что совершенно не хочу домой, не хочу оставаться одна, хотя бы сегодня. И, поддавшись порыву, набираю номер.
- Привет. Не против, если я приеду сегодня? С ночевой.
- Конечно, не против. Сама хотела тебе звонить. Как раз запекаю форель, как ты любишь. У тебя полчаса до ее готовности.
- Лечу, - обещаю я и, нажав на отбой, вбегаю в подъезд.
Если на сборы я могла бы и наплевать и отправиться в гости к тёте сразу, просто вызвав такси, то игнорировать традиционно незапертую дверь не могу никак. Поэтому поднимаюсь в квартиру, быстро скидываю в рюкзак косметичку с щеткой и ночным кремом, сменку белья и большую шоколадку с карамелью и арахисом - тетя Ева знатная сладкоежка, - и покидаю ее снова, уже закрыв на ключ.
*
- Ну рассказывай, - говорит мне жена маминого старшего брата, которая больше годится мне в старшие сестры, чем в тёти, что и неудивительно в ее двадцать пять. - Как ты докатилась до жизни такой.
- До какой? - переспрашиваю без энтузиазма.
Мы уже поужинали, и дядя Игорь отправился смотреть повтор какого-то легендарного хоккейного матча, мы же с Евой остались в столовой пить чай, удобно расположившись на мягком угловом диване.
Телек и тут есть, но нам он не нужен - есть о чем поболтать.
- Что тебе дом родной не мил.
- Не знаю. Просто грусть-тоска навалилась… Минутная слабость. Я сейчас подлечу раны твоим сливовым пирогом из газеты Нью-Йорк, хандру как рукой снимет, и меня снова потянет на свою кроватку. Так что не думай, я у вас не задержусь.
- Да оставайся сколько захочешь. Напугала!.. - фыркает "тётя". - А с тоской твоей всё понятно - слишком много расставаний за короткий срок, ты просто оказалась к этому не готова.
- Может быть, - пожимаю плечами. - Как-то быстро всё, неожиданно. И Никита, и папа, и Алиса…
- А почему ты, кстати, с ними не поехала? Хотя бы на время?
- К этому я тоже оказалась не готова, - улыбаюсь.
- Охотно верю. Ну и чем собираешься заниматься на каникулах - тоску гонять?
- Да сколько тех каникул-то? Два месяца. Выспаться бы успеть. А так планирую со старыми друзьями встретиться, с подругами, с которыми из-за Никиты увидеться не получалось. И Юлька зовет к себе.
- В Милан? - поднимает тетя Ева тонкую рисованную бровь - у нее свои от природы белёсые и редкие, поэтому она их рисует, сколько я ее знаю, а знаю я ее уже почти восемь лет.
С моим дядей - который ей тоже, кстати, дядя, только не родной - она стала жить в свои неполные восемнадцать, окрутив его сразу после развода с родной сестрой Евиной матери.